«Говорили,
что войны
не будет»

Вначале радость, потом только вера.
Василию Васильевичу Курашову 94 года. Он побывал в нескольких концлагерях. Его мало кто брал
на работу, но спас жизнь театр, а затем работа экскурсоводом. Параллельно с этим мужчина пишет стихи, поэмы, эссе, сказки.

Мне шёл 13 год. Жил я в Поповке, неподалёку от Колпино. Летом играем в войну, по канавам бегаем, в плен друг друга берём. Забежал я домой попить, а там радио включено, слышу, Молотов объявляет о начале войны.
Я в восторге выбегаю обратно во двор, кричу: «Ура, пацаны, война началась!». Мы все думали, что врага разобьём малой кровью. Мы были большими патриотами.

«Мы были большими патриотами»

«А мы ему: "какой бог?" — и смеёмся»

Фашисты пришли и началась новая жизнь. В Ленинграде в декабре давали 125 грамм, а нам ничего не доставалось. И вспомнили, что между Колпино и Поповкой находятся поля с картошкой. Граждане отправились на эти поля. Все работают, копают картошку. Наши солдаты кричат: «Уходите, стрелять будем!». А мы есть хотим…

Начинают стрелять, а мы не знали, что Сталин подписал приказ, что кто будет приближаться к линии фронта — по тем стрелять. С поля идём, несём картошку, немцы кричат: «ко мне, ко мне!». То есть картошку неси. Отсыпали картошку. Хорошо, что забирали половину.

Как-то началась пальба, я побежал в окоп и осколок проносится рядом с виском. Потом схватил его, и залетел
в укрытие. Этот обломок я сохранил и с собой эту смерть ношу всегда. В окопе сидим. Один говорит: «Пацаны, давайте молиться богу». А мы ему: «какой бог?» — и смеёмся.

Фашисты устроили в двухэтажном доме себе штаб, а наши разведчики доложили об этом. И как раз молотили по штабу и по нашему дому, который находился рядом. На нашем участке снаряды падали часто, поэтому мы сделали окопы и прятались.

В декабре 41 зима наступила ранняя и очень холодная.. Немцам не взять никак Колпино. А в окопах жить не хотели, поэтому выдали нам пропуска, и выгнали из города.

Деваться было некуда. Пошли в нашу родную деревню в Псковскую область. Идти было примерно 250 км. По дороге нас пускали ночевать, картошкой делились.

Пришли в деревню, где я родился, а нас там никто не ждал. Во всех деревнях установилась немецкая комендатура. Нас немцы отправили на станцию Дно, где собрали всех беженцев, и отправили в Германию. Привезли нас в лагерь Саласпилс. Он известен тем, что там проводились медицинские эксперименты. В этом месте, чтобы люди не бездельничали, заставляли песок из одной кучи носить
в другую, а затем обратно. Но так было и в советских лагерях.
В Соловках, например, заставляли из одной проруби воду таскать
в другую. Издевались над трудом.

Саласпилс

Затем нас привезли в другой лагерь — Найденбург. Выгрузили из вагонов, завели в огромное помещение и приказали раздеться догола. Мы разделись. Пришли солдаты, побрили нас. Тогда впервые я увидел электрические машинки.

Потом нас загнали в другое помещение, в душевую. Мы думали, пустят газ. Но из леек хлынула ледяная вода. Мы кричали: «Холодно!». Убегали от воды. Тогда немцы взяли шланг и струей стали нас обливать. После этого всех отвели в третье помещение. Мы снова ожидали, что пустят газ. Но из стен вдруг подул тёплый воздух — это нас так сушили.

Найденбург

Лагерь смерти. Специально для уничтожения «унтерменшин» (недочеловеков — прежде всего евреев и цыган). В эти лагеря специально привозили, говорили раздеваться под предлогом помыться, включали в камере газ, а потом в крематорий.

Бухенвальд. Там люди работали до изнурения. С ними жестоко обращались, делали опыты над ними. Могли в холодной воде долго держать. Пытали, избивали.

Превентивные лагеря. То же, что в СССР лагеря труда. Надо было изолировать неугодных и недовольных властью, и исправлять их трудом. Там редко били и почти не пытали, надо было только работать. И в такие лагеря крупно повезло попасть мне.

В Германии было три типа лагерей:

1

2

3

Набилось нас в комнату 16 человек. Было четыре двухэтажные кровати по два человека на каждую койку. Все сдружились и знали друг друга. С одним товарищем мы по вечерам читали книжки, а во время единения с собой я писал стихи. За всю жизнь создал много работ: стихотворения, поэмы, эссе, сказки.

«Мама родная, танки с белыми звёздами пришли!»

Наступает весна и нас всех в поезд. По приказу Гитлера был организован завод «Порш» для стройки автомобилей. И туда загнали всех пленных: и русских, и поляков, и бельгийцев, и французов. Надо было обрабатывать поля, чтобы прокормить рабочих этого завода. Отобрали 21 человека, и я был среди них. Мы приехали в это хозяйство, и попался хозяин Фриз Энгерштейн. Хороший был мужик. Никогда не бил. Работали мы с 7 утра до 7 вечера. И зимой, и летом.

12 апреля 1945 сажаем картошку. Вдруг нас не пускают на поля после обеда, говорят перебирать картошку. Мы ничего не понимаем. Слышим, грохочут танки на улице. Выскакиваем, а немцы отступают. «Мама родная, танки с белыми звёздами пришли! Это американцы, ура!». Всё. Работать бросили.

Впоследствие эта земля перешла к англичанам. Вдруг собирают всех русских и сообщают о том, что нас вернут на родину. Всем иностранным узникам их государства отправляли посылки. Сталин же считал, что у нас нет пленных, есть только предатели, и на них он хотел поглядеть.

Подъезжаем к реке Эльба – граница между Германий и СССР. Идём через реку и поем «Катюшу». Подходят наши солдаты, рвут погоны и бросают на землю. Перешли мост, а оказалось, что нас освободили из немецкого концлагеря в советский. Начал нас всех вызывать товарищ НКВДшник. Спрашивал сколько тебе лет и почему в армии не служил. Те, кто не мог ответить на вопросы или давал неудовлетворительные ответы, их тут же в товарные вагоны и в Сибирь. Так как отец был инвалидом и хранил документы, то в советский лагерь нас не отправили.

ГЕРМАНИЯ

Мы вернулись в Ленинград и началась мирная жизнь.
Я окончил ремесленное училище, потом художественное. Надо было восстанавливать культурное наследие.
У нас в заведении было четыре факультета: мраморщики (рубили скульптуры), альфрейщики (расписывали стены), лепщики (делали украшения) и столяры.
И я стал столяром-краснодеревцем. Однажды я изготовил столик, который стал подарком для Сталина. Я ездил в Москву и видел своё творение.

«Хороший ты человек, Вася, но...»

Ленинград

Сочи

После окончания училища меня направили работать на дачу Сталина в Сочи.
Только начал трудиться,
вызывает меня НКВДшник и говорит: «Хороший ты человек, Вася, но лучше тебе у нас не работать, биография у тебя конечно...». В одном из пунктов при приёме на работу обязательно надо было писать: «где был в войну», а я находился в Германии. Дали мне билет, и я снова в своё училище. Тогда направили меня работать в Харьков на железнодорожный завод. Зовёт меня КГБшник и говорит: «Лучший ты человек, Вась, специалист отличный, но лучше тебе у нас не работать».

После ЛенМетроСтроя мне была прямая дорога в ЛИИЖТ (Ленинградский институт инженеров железнодорожного транспорта). Но еду я как-то на трамвае, проезжаю мимо цирка и вижу рекламное объявление: «Театральный институт набирает актёров» на Моховой. Смотрю, а это как раз на следующей остановке. Вышел и сразу в театральный институт, где проводилось прослушивание. Я подхожу к человеку, который принимал документы, и сообщаю о своём желании строить декорации. Меня в ответ спрашивают, не хочу ли я быть артистом.

Я написал заявление на актёрское и пошел на прослушивание. Меня вызвали первого, прочитал Маяковского, потом монолог из Тараса Бульбы. И меня спрашивают: «Вы нам споёте?». Спел, станцевал, и меня приняли.

После окончания института спрашивают, где хочешь работать. А я был настоящим комсомольцем, поэтому отвечал: «куда пошлют». Так началась моя работа актёром в Барнаульском театре

Меня очень часто можно было встретить на сцене. В основном преображался в социальных героев, командиров, были и комические роли, но редко. Мне нравилось всё, что давали играть. А если не давали, то договаривался.

Одна из памятных ролей — Гитлер. Я с удовольствием изображал фюрера. Меня это нисколько не тревожило.

Мне приходилось произносить «Heil Hitler!» еще до карьеры актёра. От поста, где мы работали, неподалёку был кинотеатр. По пути туда всегда в кустах открепляю метку узника. Проходят немцы, приветствуют меня: «Heil Hitler! Heil Hitler!». И мне тоже пришлось это сказать.

Хорошая работа была, конечно, в театре. Отработал я и вернулся в Ленинград. Дело идёт к пенсии, все театры переполнены, ничего не получалось.

ВЫ НАМ СПОЕТЕ

???

«Сейчас представляют как лучшего экскурсовода СССР»

Поэтому решил пойти на экскурсовода. После того как закончил курсы, стал ездить по всему СССР. Уже 40 лет вожу в Петропавловке экскурсии, где основными экскурсиями являются — собор, тюрьма и обзорная. В основном, когда приводят группы, отталкиваюсь от их интересов. То есть хотите полтора часа обзорную экскурсию — да пожалуйста!

Когда мне 85 лет исполнилось, уже звонят и говорят: «Васенька, надо молодым дать дорогу». Я целый год боролся, думают, что 85 лет уже все. И я отбил своё место. Сейчас представляют как лучшего экскурсовода СССР. Тут уже не схалтуришь. На данный момент уже поменьше вожу экскурсии, но каждый день прохожу 5 км солдатским шагом.

«Жить не по лжи» – писал Солженицын. Но без лукавства тяжело. Вся история – легенды, фантазии. А что насчет Бога? Бог есть. Но что это – никто не знает. У всех религий своё представление об этой неведомой силе. Бог – вера. Мы говорим, что Бог создал человека, но это заблуждение – человек создал Бога. Главное в жизни – верить. Без веры никак.»

ВЕРСТКА:

АВТОРЫ: