Сабир Еникеев долгое время оставался самым молодым кавалеристом в
5-м кирасирском полку французской армии. О том, как молодому человеку стать реконструктором и о достоинствах Великой Армии Наполеона читайте в этом интервью
5-м кирасирском полку французской армии. О том, как молодому человеку стать реконструктором и о достоинствах Великой Армии Наполеона читайте в этом интервью
Сабир Еникеев долгое время оставался самым молодым кавалеристом среди реконструкторов - в 5-й кирасирский полк французской армии он попал в 16 лет. О том, как молодым людям попасть в реконструкцию и о достоинствах Великой Армии Наполеона читайте в этом интервью
— Как Вы попали в реконструкцию?
— Абсолютно случайно. В детстве я состоял в организации «Форпост культуры». Зимой у нас периодически проводились военно-исторические игры: дети делали себе простейшую униформу, знамёна, а команды назывались полками. Сражения проходили в виде банальной игры в снежки, но с усложнёнными правилами. Однажды в нашу группу «ВКонтакте» написал мой нынешний командир, похвалил нас: «Молодцы, привлекаете детей к изучению истории, а, может быть, вам будет интересна реконструкция французской тяжелой кавалерии?» Я уже тогда был абсолютным бонапартистом, поэтому меня особенно и вербовать не пришлось. Хотя, конечно, мне тогда было только 16 лет.
— Как Вам удалось попасть туда в 16 лет?
— Нет препятствий патриотам.
— Но ведь французские кирасиры – это одни из самых дорогих полков.
— Действительно, Наполеоника - это одна из самых дорогих эпох, которая может быть в реконструкции. А когда речь идёт о кавалерии, то приходится умножать на два – необходима не только экипировка всадника, но и коня. Мне было немного легче, потому что родители полностью поддерживали мое увлечение.
— Абсолютно случайно. В детстве я состоял в организации «Форпост культуры». Зимой у нас периодически проводились военно-исторические игры: дети делали себе простейшую униформу, знамёна, а команды назывались полками. Сражения проходили в виде банальной игры в снежки, но с усложнёнными правилами. Однажды в нашу группу «ВКонтакте» написал мой нынешний командир, похвалил нас: «Молодцы, привлекаете детей к изучению истории, а, может быть, вам будет интересна реконструкция французской тяжелой кавалерии?» Я уже тогда был абсолютным бонапартистом, поэтому меня особенно и вербовать не пришлось. Хотя, конечно, мне тогда было только 16 лет.
— Как Вам удалось попасть туда в 16 лет?
— Нет препятствий патриотам.
— Но ведь французские кирасиры – это одни из самых дорогих полков.
— Действительно, Наполеоника - это одна из самых дорогих эпох, которая может быть в реконструкции. А когда речь идёт о кавалерии, то приходится умножать на два – необходима не только экипировка всадника, но и коня. Мне было немного легче, потому что родители полностью поддерживали мое увлечение.
— Как Вы попали в реконструкцию?
— Абсолютно случайно. В детстве я состоял в организации «Форпост культуры». Зимой у нас периодически проводились военно-исторические игры: дети делали себе простейшую униформу, знамёна, а команды назывались полками. Сражения проходили в виде банальной игры в снежки, но с усложнёнными правилами. Однажды в нашу группу «ВКонтакте» написал мой нынешний командир, похвалил нас: «Молодцы, привлекаете детей к изучению истории, а, может быть, вам будет интересна реконструкция французской тяжелой кавалерии?» Я уже тогда был абсолютным бонапартистом, поэтому меня особенно и вербовать не пришлось. Хотя, конечно, мне тогда было только 16 лет.
— Как вам удалось попасть туда в 16 лет?
— Нет препятствий патриотам.
— Но ведь французские кирасиры – это одни из самых дорогих полков.
— Действительно, Наполеоника – это одна из самых дорогих эпох, которая может быть предложена потенциальному реконструктору. А когда речь идет о кавалерии, то приходится умножать на два – необходима не только экипировка всадника, но и коня. Мне было немного легче, потому что родители полностью поддерживали мое увлечение.
— Абсолютно случайно. В детстве я состоял в организации «Форпост культуры». Зимой у нас периодически проводились военно-исторические игры: дети делали себе простейшую униформу, знамёна, а команды назывались полками. Сражения проходили в виде банальной игры в снежки, но с усложнёнными правилами. Однажды в нашу группу «ВКонтакте» написал мой нынешний командир, похвалил нас: «Молодцы, привлекаете детей к изучению истории, а, может быть, вам будет интересна реконструкция французской тяжелой кавалерии?» Я уже тогда был абсолютным бонапартистом, поэтому меня особенно и вербовать не пришлось. Хотя, конечно, мне тогда было только 16 лет.
— Как вам удалось попасть туда в 16 лет?
— Нет препятствий патриотам.
— Но ведь французские кирасиры – это одни из самых дорогих полков.
— Действительно, Наполеоника – это одна из самых дорогих эпох, которая может быть предложена потенциальному реконструктору. А когда речь идет о кавалерии, то приходится умножать на два – необходима не только экипировка всадника, но и коня. Мне было немного легче, потому что родители полностью поддерживали мое увлечение.
— Почему Вы говорите, что являетесь «бонапартистом с самого детства»?
— История для меня всегда имела значение близкое к сакральному. В детстве очень любил читать «Трёх мушкетёров», истории о Жанне Д'Арк, Вильгельме Телле. Был такой эпизод, когда моя няня сшила простенький плащ мушкетёра, я попросил купить шпагу и даже пришёл в таком виде в школу. В 10 лет, помнится, прочитал Радзинского «Наполеон: жизнь и смерть». Разумеется, это не полноценное научное произведение, но, чтобы заинтересовать ребёнка – вполне сойдёт. С этого времени для меня начался абсолютно новый мир, который состоял из блистательных маршалов, походов и Наполеона – романтический идеалистический мир. Кто-то говорит, что романтики – это плохо, но с другой стороны, именно романтизм помогает нам открыть потаённые уголки своей души.
— История для меня всегда имела значение близкое к сакральному. В детстве очень любил читать «Трёх мушкетёров», истории о Жанне Д'Арк, Вильгельме Телле. Был такой эпизод, когда моя няня сшила простенький плащ мушкетёра, я попросил купить шпагу и даже пришёл в таком виде в школу. В 10 лет, помнится, прочитал Радзинского «Наполеон: жизнь и смерть». Разумеется, это не полноценное научное произведение, но, чтобы заинтересовать ребёнка – вполне сойдёт. С этого времени для меня начался абсолютно новый мир, который состоял из блистательных маршалов, походов и Наполеона – романтический идеалистический мир. Кто-то говорит, что романтики – это плохо, но с другой стороны, именно романтизм помогает нам открыть потаённые уголки своей души.
Каждый раз перед сражением у меня одна мысль: «В лепёшку расшибиться, но не уронить честь полка»
Каждый раз перед сражением у меня одна мысль: «В лепёшку расшибиться, но не уронить честь полка»
— И не было никаких стремлений к реконструкции русской армии? Не было ощущения, что Наполеон – враг?
— Нет. Мне изначально был симпатичен Наполеон как великий человек, который перевернул и опередил своё время. Будучи русским человеком, я никогда не относился к русским враждебно – совсем наоборот. Просто, мне ближе история Франции.
— Опишите своё первое участие в реконструкции.
— Это была реконструкция битвы при Малоярославце в 2012 году. Всё прошло великолепно. Особенно помню подчёркнутое обращение ко мне командира: «Сабир, вот, где видишь ёлочки – это пиротехника. Запомни, ёлочки – это плохо!». На первом моём Бородино в том же году я был в простенькой униформе, которая позволяла мне просто участвовать в сражении. Я особенно дорожил званием самого молодого кавалериста в полку.
— Нет. Мне изначально был симпатичен Наполеон как великий человек, который перевернул и опередил своё время. Будучи русским человеком, я никогда не относился к русским враждебно – совсем наоборот. Просто, мне ближе история Франции.
— Опишите своё первое участие в реконструкции.
— Это была реконструкция битвы при Малоярославце в 2012 году. Всё прошло великолепно. Особенно помню подчёркнутое обращение ко мне командира: «Сабир, вот, где видишь ёлочки – это пиротехника. Запомни, ёлочки – это плохо!». На первом моём Бородино в том же году я был в простенькой униформе, которая позволяла мне просто участвовать в сражении. Я особенно дорожил званием самого молодого кавалериста в полку.
— И не было никаких стремлений к реконструкции русской армии? Не было ощущения, что Наполеон – враг?
— Нет. Мне изначально был симпатичен Наполеон как великий человек, который перевернул и опередил своё время. Будучи русским человеком, я никогда не относился к русским враждебно – совсем наоборот. Просто, мне ближе история Франции.
— Опишите своё первое участие в реконструкции.
— Это была реконструкция битвы при Малоярославце в 2012 году. Все прошло великолепно. Особенно помню подчёркнутое обращение ко мне командира: «Сабир, вот, где видишь елочки – это пиротехника. Запомни, елочки – это плохо!». Во время моей первой тренировки мы скакали по полю, и перед нами возник овраг. Адъютант нашего генерала полетел под копыта лошади. От его каски остался один околыш. Каска, к слову, заказывалась из Европа за немалые деньги. На первом моем Бородино в том же году я бы в простенькой униформе, которая просто позволяла мне участвовать в сражении. Я особенно дорожил званием самого молодого кавалериста в армии.
— Нет. Мне изначально был симпатичен Наполеон как великий человек, который перевернул и опередил своё время. Будучи русским человеком, я никогда не относился к русским враждебно – совсем наоборот. Просто, мне ближе история Франции.
— Опишите своё первое участие в реконструкции.
— Это была реконструкция битвы при Малоярославце в 2012 году. Все прошло великолепно. Особенно помню подчёркнутое обращение ко мне командира: «Сабир, вот, где видишь елочки – это пиротехника. Запомни, елочки – это плохо!». Во время моей первой тренировки мы скакали по полю, и перед нами возник овраг. Адъютант нашего генерала полетел под копыта лошади. От его каски остался один околыш. Каска, к слову, заказывалась из Европа за немалые деньги. На первом моем Бородино в том же году я бы в простенькой униформе, которая просто позволяла мне участвовать в сражении. Я особенно дорожил званием самого молодого кавалериста в армии.
“
Вот, где видишь ёлочки – это пиротехника. Запомни, ёлочки – это плохо!
— Часто бывают травмоопасные случаи на Бородино?
— Гораздо реже, чем на других фестивалях. Особую опасность представляют реплики огнестрельного оружия и порох. Мы всегда настаиваем на том, что в реконструкции никогда не используется настоящее холодное или огнестрельное оружие, но бывают ситуации, когда реконструктора пытаются засудить за реплику. Недавно одного человека, который занимается русскими стрельцами, остановили гаишники, нашли мушкет XVII-го века и завели уголовное дело. Сами понимаете, в последнее время же участились случаи терактов с использованием мушкетов.
— Гораздо реже, чем на других фестивалях. Особую опасность представляют реплики огнестрельного оружия и порох. Мы всегда настаиваем на том, что в реконструкции никогда не используется настоящее холодное или огнестрельное оружие, но бывают ситуации, когда реконструктора пытаются засудить за реплику. Недавно одного человека, который занимается русскими стрельцами, остановили гаишники, нашли мушкет XVII-го века и завели уголовное дело. Сами понимаете, в последнее время же участились случаи терактов с использованием мушкетов.
Русский фитильный мушкет XVII века
Европейские мушкеты XVI-XVII вв. с фитильными замками, применявшиеся также и в России. Внизу – вилка, служившая при стрельбе опорой для оружия
— Какой Ваш самый любимый исторический фестиваль?
— Бородино. Там мы живем целую неделю, целую неделю общаемся с близкими по духу людьми, вживаемся в образ, отдыхаем, а в финале – триумфальное сражение, которое для нас закончилось победой (с такой формулировкой не согласятся многие историки - прим.).
— О чём Вы думаете, находясь на Бородино?
— О том, что окажись передо мной павшие герои той войны, мне хочется без стыда посмотреть им в глаза, что-то сказать.
— Что бы Вы сказали им?
— Пусть современный мир – такая дрянь, не переживайте, ваши великие идеалы живут, рыцари на этом свете ещё остались.
— Бородино. Там мы живем целую неделю, целую неделю общаемся с близкими по духу людьми, вживаемся в образ, отдыхаем, а в финале – триумфальное сражение, которое для нас закончилось победой (с такой формулировкой не согласятся многие историки - прим.).
— О чём Вы думаете, находясь на Бородино?
— О том, что окажись передо мной павшие герои той войны, мне хочется без стыда посмотреть им в глаза, что-то сказать.
— Что бы Вы сказали им?
— Пусть современный мир – такая дрянь, не переживайте, ваши великие идеалы живут, рыцари на этом свете ещё остались.
— Какой Ваш самый любимый исторический фестиваль?
— Бородино. Там мы живем целую неделю, целую неделю общаемся с близкими по духу людьми, вживаемся в образ, отдыхаем, а в финале – триумфальное сражение, которое для нас закончилось победой (с такой формулировкой не согласятся многие историки - прим.) .
— О чем Вы думаете, находясь на Бородино?
— О том, что окажись передо мной павшие герои той войны, мне хочется без стыда посмотреть им в глаза, что-то сказать.
— Что бы Вы сказали им?
— Пусть современный мир – такая дрянь, не переживайте, ваши великие идеалы живут, рыцари на этом свете еще остались.
— Бородино. Там мы живем целую неделю, целую неделю общаемся с близкими по духу людьми, вживаемся в образ, отдыхаем, а в финале – триумфальное сражение, которое для нас закончилось победой (с такой формулировкой не согласятся многие историки - прим.) .
— О чем Вы думаете, находясь на Бородино?
— О том, что окажись передо мной павшие герои той войны, мне хочется без стыда посмотреть им в глаза, что-то сказать.
— Что бы Вы сказали им?
— Пусть современный мир – такая дрянь, не переживайте, ваши великие идеалы живут, рыцари на этом свете еще остались.
— Что Вы чувствуете на Бородино?
Казалось бы, каждый год ситуация знакомая, но раз за разом ты осмысливаешь её по-новому, будто впервые. Сначала – восторженное ожидание некоего грандиозного события. Одновременно присутствует и волнение. Нельзя точно предсказать, как всё пройдет. От ответственности каждого конкретного бойца зависит всё. Плохо начистил каску или кирасу, не так поседлал коня, неправильно подогнал амуницию – ситуаций бывают разные. Первые пару лет я постоянно волновался, сейчас страх уступил место сосредоточенному спокойствию. Каждый раз перед сражением у меня одна мысль: «В лепёшку расшибиться, но не уронить честь полка». От каждого участника зависит то, как мы будем выглядеть в глазах зрителей фестиваля, других полков. Дух, который царит в Великой Армии поражает. Возникает полная уверенность в своей непобедимости, ведь такая армия не может проиграть! Гром пушек, команда командира: «Portez sabres! (Сабли из ножен! – прим.)», и ты понимаешь: "По-нес-лось!". С первых секунд атаки все твои мысли отходят на задний план, а действия становятся будто запрограммированными. Больше всего мне любим момент перехода с рыси на галоп, в этот миг, ускоряясь, выставляешь клинки вперёд и что есть мочи кричишь: «Да здравствует Император!".
Казалось бы, каждый год ситуация знакомая, но раз за разом ты осмысливаешь её по-новому, будто впервые. Сначала – восторженное ожидание некоего грандиозного события. Одновременно присутствует и волнение. Нельзя точно предсказать, как всё пройдет. От ответственности каждого конкретного бойца зависит всё. Плохо начистил каску или кирасу, не так поседлал коня, неправильно подогнал амуницию – ситуаций бывают разные. Первые пару лет я постоянно волновался, сейчас страх уступил место сосредоточенному спокойствию. Каждый раз перед сражением у меня одна мысль: «В лепёшку расшибиться, но не уронить честь полка». От каждого участника зависит то, как мы будем выглядеть в глазах зрителей фестиваля, других полков. Дух, который царит в Великой Армии поражает. Возникает полная уверенность в своей непобедимости, ведь такая армия не может проиграть! Гром пушек, команда командира: «Portez sabres! (Сабли из ножен! – прим.)», и ты понимаешь: "По-нес-лось!". С первых секунд атаки все твои мысли отходят на задний план, а действия становятся будто запрограммированными. Больше всего мне любим момент перехода с рыси на галоп, в этот миг, ускоряясь, выставляешь клинки вперёд и что есть мочи кричишь: «Да здравствует Император!".
Click „Block Editor” to enter the edit mode. Use layers, shapes and customize adaptability. Everything is in your hands.
Tilda Publishing
— Что Вы чувствуете на Бородино?
— Казалось бы, каждый год ситуация знакомая, но раз за разом ты осмысливаешь её по-новому, будто впервые. Сначала – восторженное ожидание некоего грандиозного события. Одновременно присутствует волнение. Нельзя точно предсказать, как всё пройдет. От ответственности каждого конкретного бойца зависит всё. Плохо начистил каску или кирасу, не так поседлал коня, неправильно подогнал амуницию – ситуации могут быть разными. Первые пару лет я постоянно волновался, сейчас страх уступил место сосредоточенному спокойствию.
Каждый раз перед сражением у меня одна мысль: «В лепёшку расшибиться, но не уронить честь полка». От каждого участника зависит то, как мы будем выглядеть в глазах зрителей фестиваля, других полков. Дух, который царит в Великой Армии поражает. Возникает полная уверенность в своей непобедимости, ведь такая армия не может проиграть!
Гром пушек, команда командира: «Portez sabres! (Сабли из ножен! – прим.)», и ты понимаешь: по-нес-лось! С первых секунд атаки все твои мысли отходят на задний план, а действия становятся будто запрограммированными. Больше всего мне любим момент перехода с рыси на галоп, в этот миг, ускоряясь, выставляешь клинки вперед и что есть мочи кричишь: «Да здравствует Император!»
— Казалось бы, каждый год ситуация знакомая, но раз за разом ты осмысливаешь её по-новому, будто впервые. Сначала – восторженное ожидание некоего грандиозного события. Одновременно присутствует волнение. Нельзя точно предсказать, как всё пройдет. От ответственности каждого конкретного бойца зависит всё. Плохо начистил каску или кирасу, не так поседлал коня, неправильно подогнал амуницию – ситуации могут быть разными. Первые пару лет я постоянно волновался, сейчас страх уступил место сосредоточенному спокойствию.
Каждый раз перед сражением у меня одна мысль: «В лепёшку расшибиться, но не уронить честь полка». От каждого участника зависит то, как мы будем выглядеть в глазах зрителей фестиваля, других полков. Дух, который царит в Великой Армии поражает. Возникает полная уверенность в своей непобедимости, ведь такая армия не может проиграть!
Гром пушек, команда командира: «Portez sabres! (Сабли из ножен! – прим.)», и ты понимаешь: по-нес-лось! С первых секунд атаки все твои мысли отходят на задний план, а действия становятся будто запрограммированными. Больше всего мне любим момент перехода с рыси на галоп, в этот миг, ускоряясь, выставляешь клинки вперед и что есть мочи кричишь: «Да здравствует Император!»
— Как Вам кажется, чем отличаются французские и русские полки? Красотой мундира?
— Реконструкция русской армии, на мой взгляд, носит повседневно-обывательский характер. У французской армии есть свой необыкновенный шарм. Для нас Франция – это, прежде всего, блистательные победы, талантливые маршалы, славные воины. Красивый мундир – это то, с чего начинается солдатская гордость.
— Реконструкция русской армии, на мой взгляд, носит повседневно-обывательский характер. У французской армии есть свой необыкновенный шарм. Для нас Франция – это, прежде всего, блистательные победы, талантливые маршалы, славные воины. Красивый мундир – это то, с чего начинается солдатская гордость.
— Как Вам кажется, чем отличаются французские и русские полки? Красотой мундира?
— Реконструкция русской армии, на мой взгляд, носит повседневно-обывательский характер. У французской армии есть свой необыкновенный шарм. Для нас Франция – это, прежде всего, блистательные победы, талантливые маршалы, славные воины. Красивый мундир – это то, с чего начинается солдатская гордость.
— Реконструкция русской армии, на мой взгляд, носит повседневно-обывательский характер. У французской армии есть свой необыкновенный шарм. Для нас Франция – это, прежде всего, блистательные победы, талантливые маршалы, славные воины. Красивый мундир – это то, с чего начинается солдатская гордость.
— Реконструкция для Вас это хобби?
— Мы не любим употреблять этот термин – для нас это не просто хобби, это образ жизни. Мои родные часто спрашивают: «Зачем тебе эти фокусы с переодеванием? Это фетиш такой? Объясни». А я не могу им объяснить, что в обычной мирской жизни я существую, а на поле – я живу, полностью раскрываюсь. В прошлом, на мой взгляд, можно найти гораздо больше положительных вещей, чем в настоящем.
— Реконструкция для Вас это хобби?
— Мы не любим употреблять этот термин – для нас это не просто хобби, это образ жизни. Мои родные часто спрашивают: «Зачем тебе эти фокусы с переодеванием? Это фетиш такой? Объясни». А я не могу им объяснить, что в обычной мирской жизни я существую, а на поле – я живу, полностью раскрываюсь. В прошлом, на мой взгляд, можно найти гораздо больше положительных вещей, чем в настоящем.
