По воспоминаниям Николая, летом 1819 года (то есть чуть раньше, чем в хронологии сериала) между ним и Александром I состоялся разговор, в котором император объявил, что Николай будет императором после него, поскольку у
Александра нет детей, а Константин наследовать отказался. Разговор потряс Николая. Спустя 4 года (16 августа 1823 г.) император Александр подписал манифест о передаче престола Николаю, однако не опубликовал его (вероятно, боялся заговора против себя в случае, если открыто нарушит систему
наследования – он хорошо знал об ужасах эпохи Дворцовых переворотов). Манифест должен был быть немедленно обнародован только после его смерти.
Константин и правда быть императором никогда не хотел, он боялся участи своего отца Павла, убитого заговорщиками, к тому же, был женат на женщине далеко не царских кровей, а императрицей не могла быть женщина простого
происхождения.

25 ноября в Петербурге стало известно о тяжёлой болезни Александра (он находился в Таганроге). Этим вечером в Аничковом дворце Николай сообщил
Милорадовичу и другим генералам о своих правах на престол. А точнее –
о существовании манифеста, который необходимо вскрыть сразу после смерти императора, поскольку имя наследника указано именно там. Но Милорадович неожиданно возразил Николаю, что тот никак не может наследовать в обход Константину, аргументируя это тем, что народ сочтёт такую передачу власти незаконной и начнутся волнения. Но на самом деле Милорадовича волновали не общественное мнение, не возможность бунта. У него была совсем другая
мотивация, об этом – далее.

Через два дня после этого напряжённого разговора, 27 ноября, в Зимнем дворце во время молебна Милорадович доложил Николаю, что Александр умер.

Милорадович буквально взял Николая за руку и повёл присягать Константину. Николай понимал, что не должен это делать, но выбора у него не оставалось – Милорадович ясно дал ему понять, что вся гвардия подчиняется ему как генерал-губернатору. Стоит помнить, что почти весь прошлый век был эпохой дворцовых переворотов, когда монархов ставила на престол и смещала с него именно гвардия. Конечно, Николай испугался давления Милорадовича и его почти прямых угроз – ведь и его собственный отец погиб от рук гвардейцев.

Под чутким руководством Милорадовича, задыхаясь от рыданий, великий князь произнёс слова присяги Константину.

В Госсовете, где хранился манифест, о его существовании напомнил Александр Голицын, который когда-то сам лично его писал по просьбе Александра и был одним из гарантов сохранности этого завещания покойного императора. Но Милорадович, войдя в зал, где заседал совет, заявил, что войско уже присягнуло Константину (это и правда было так – невиданный случай, когда армию при давлении генерал-губернатора привели к присяге раньше, чем
государственные учреждения – обычно делают наоборот), а значит, должны присягать и сенаторы. И завещание Александра не вскрыли!

Не допустив князя к престолу, он совершил «тихий переворот», который
впоследствии стал виной волнений в стране. Генерал-губернатор смог
осуществить переворот, потому что ему подчинялась вся армия, а Николаю не
подчинялся практически никто, кроме, разве что, лично ему преданного егерского полка. В высшем свете к Николаю относились лучше, чем к Константину (Константина в высшем свете вполне справедливо считали истеричным самодуром), но высший свет фактически ничего не решал, он
не имел силы, оружия – в отличие от военных.

Милорадович ясно осознавал, что в случае, если Николай всё же взойдёт на престол, он не простит генерал-губернатору такое унижение, не простит этот «тихий переворот». А значит он, Милорадович, лишится всех своих ролей и будет отстранён от занимаемых должностей. Милорадович очень рисковал – он делал всю ставку на Константина и силу гвардии, которая полностью подчинялась ему. Но, плетя заговор против Николая, он подумать не мог, что цесаревич Константин откажется занять трон уже после того, как ему присягнёт империя.

Милорадович хотел посадить на трон Константина, чтобы быть при его правлении вторым человеком в империи, ведь великий князь не любил заниматься государственными делами. При Николае генерал-губернатор не мог мечтать о таком положении, да и он не хотел оказаться в подчинении у человека, который был настолько младше по возрасту, «не нюхал пороха». Тогда как Константин был не только его ровесником, но и ближайшим другом и боевым товарищем – они вместе прошли Отечественную войну 1812 года.

В записках Зотова фигурирует разговор Милорадовича с Шаховским, где генерал-губернатор действительно говорит о том, что располагает 60 тыс. штыками. Это, определенно, указывает на принуждение и давление со стороны Милорадовича.

К Константину в Варшаву (Константин – наместник в Царстве Польском, и, соответственно, жил в его столице) приехал Михаил, самый младший брат Александра, Константина и Николая. И Константин действительно категорически
отказался принять престол! Даже при том, что ему уже присягнул Петербург. Более того, он привёл к присяге Николаю (!) Варшаву. При этом он отказался и прислать официальное отречение, или приехать в Петербург и отречься
публично – о своём отречении он сообщил только в личных письмах Николаю, а также на словах – Михаилу.

Почему Константин не отрёкся официально – вопрос спорный до сих пор. Вероятнее всего, боялся ехать в Петербург из-за возможного гвардейского заговора (после убийства отца это стало главным страхом его жизни), к тому же, был зол на Николая за то, что тот присягнул ему, зная о манифесте Александра (не знал же он о давлении Милорадовича!). Да и не было раньше случаев, чтоб император в России отрекался – и было не очень понятно, как это должно осуществиться юридически.

Естественно, Николай боялся, что из-за отсутствия официального отречения Константина начнутся волнения в высшем свете и в народе – собственно, так и произошло.

Николай узнал о существовании заговора 10 декабря от Аракчеева. Николай немедленно сообщил об этом Милорадовичу с требованием к нему, как к генерал-губернатору, срочно принять меры. Однако генерал-губернатор ничего не предпринял (не арестовал никого из известных заговорщиков, не установил наблюдение за квартирой Рылеева, который значился в списке заговорщиков,
представленном Николаю), потому что хотел использовать вскрывшийся заговор в своих целях – всё-таки не дать Николаю взойти на престол. А великий князь не мог заставить генерал-губернатора заставить повиноваться своим приказам,
потому что не имел при себе «60 тыс. штыков». Милорадович надеялся, что сможет воспользоваться заговором, договориться с гвардейцами и солдатами. Но он не учёл, насколько радикальными были идеи и желания декабристов.
Они желали Конституции, смены государственного строя, а Михаилу Андреевичу хотелось всего лишь посадить на трон своего друга Константина…

После неудач в попытках добиться от Константина официального отречения, видя, какую опасность в виде волнений и заговоров несёт затянувшееся муждуцарствие, Николай решился назначить на 14 декабря переприсягу.

Утром сам Милорадович присягнул Николаю. Балерина Екатерина Телешева в действительности была возлюбленной генерал-губернатора, и утром 14 декабря в полной парадной форме, Милорадович и правда отправился на завтрак к своей возлюбленной. На визите у Телешевой Михаила Андреевича уведомили о начавшихся волнениях, которых он скорее ждал, чем опасался.

Когда солдаты Московского полка взбунтовались, они ещё на выходе из своих казарм серьезно ранили нескольких генералов. Это показало Милорадовичу, что он имеет дело не просто с заговором, а с настоящим страшным бунтом, где всем нет дела до чинов, где не будет уважения к генерлитету – а ведь до этого он надеялся договариваться с заговорщиками! Но теперь он понял, что все вышло из-под его контроля. До этого Милорадович не шёл против заговора, так как желал с помощью восстания добиться своих целей – поставить Константина на престол. Теперь же он оказался в тяжёлой и глупой ситуации, когда ему было необходимо защищать права на престол Николая, которому он сам изначально и помешал на него взойти. Генерал-губернатор, осознавая, что новый император отправит его в отставку после всего произошедшего, решил совершить яркий поступок, чтобы отличиться перед Николаем, сделать невозможной свою
будущую отставку, опалу.

И прежде всего поэтому он вышел на Сенатскую площадь говорить
с восставшими (хотя, безусловно, причиной тому была и его огромная личная храбрость). Но, надеясь отговорить бунтующих от кровавого мятежа и тем самым
спасти себя, Михаил Андреевич погиб от пули Каховского.