Винтажный мусор
— Когда вы начали собирать свою коллекцию винтажных украшений?
— В детстве я жила в Ломоносове, там всегда на рынке был огромный секонд-хенд позади торговых рядов. Я помню, как в третьем классе мама меня туда водила и говорила, что там можно найти что-то классное. Ряды выглядели, как гора мусора, ещё хуже, чем Удельная, всё на раскладушках. И около рядов стояли бабушки, что-то продавали на газетах. Моя первая брошь была оттуда, чехословацкая, без одного камня, стоила восемь рублей. Я подумала, что могу себе её позволить, что это явно сокровище. В какой-то момент мама-реставратор вставила туда недостающий камень, отломав его от моих серёжек. Теперь ношу её на шапке. Там же были комиссионки, куда я стала часто захаживать, покупать серьги. Родители оставляли мне деньги на карманные расходы, и я просто не ела в школе, а ходила к комиссионку. Так и началась моя коллекция. Сейчас примерно то же самое, просто я старше.

—Как вам пришла идея привозить вещи из-за границы и продавать?
—С подачи мужа. Он сказал: "Может, ты разберёшь свою коллекцию?" Я всегда жила вот в этом (указывает на стопки бархатных панелей с брошами и подоконник, на котором разложены серьги, книги и сухие цветы в беспорядке), поэтому решила попробовать делиться своей коллекцией. Просто появилась такая возможность оправдать себя, когда покупаешь в поездках в огромных количествах красивые вещи с блошиных рынков: "Нет, нет, это же я поделюсь", — и везёшь их в маленьком чемоданчике. Да, у меня есть специальный чемоданчик.

—Сколько примерно получается килограммов чистых безделушек?
—Килограммпять, наверное. Максимально привозила где-то 130-150 вещей, это из Барселоны. Мне сначала казалось, что когда занимаешься украшениями, то это всё не разрастается (снова окидывает взглядом свои залежи бижутерии) до таких огромных масштабов. Здесь ещё не всё — что-то я отнесла знакомым на съёмку, что-то в другой комнате.

—Никаких проблем не возникало с таможней?
На досмотре спрашивали, почему так много, но серьёзных проблем не возникало, может, я не в таких масштабах везу, либо люди думают, что это просто какой-то мусор. Это часто правда выглядит, как мусор (смеётся), какие-то броши в газетах. Плюс я везу не такие уж прям антикварные редкости. Часто спрашивают:
— А где вы это нашли?
— На блошином рынке.
— Окей, — и заворачивают обратно.
Однажды мы ехали в Болгарию на неделю к друзьям. Я везла очень много украшений с собой, чтобы фотографировать их на пляже, в листиках и так далее. Радостно их везде снимала, а потом ещё и там новую партию украшений нашла, так что обратно везла в два раза больше. Вот тогда уже на границе появились вопросы о том, что случилось, почему у меня так много вещей. Я отвечала, что носила их, но они же видят, что неделю назад приехала. В общем, просто посмотрели на меня, как на сумасшедшую.

—Вы привозите только сами или налажены поставки?
—Пока что привожу только сама, но у меня есть друзья, которые живут в разных странах: есть подруга в Берлине, мне бы очень хотелось с ней придумать интересный проект, есть подруга в Париже, которая в принципе ищет для меня, но не массово, по 20 пар клипс. Они просто ждут меня у неё до следующей встречи. Это все штучно, не постоянный поток, поэтому ещё больше каждый раз жду путешествия.

—Вот вы сказали "штучно".Это как-тосвязано с названием вашего магазина "schtuchki"?
—Само название я придумала очень давно, и оно мне разонравилось. Не то, чтобы хочется его сменить — я к нему привыкла, я его люблю, но оно не кажется мне каким-то дико концептуальным или стильным. Со словом "штучки" ассоциируется какая-то такая безделушка, которая вообще не ценна: штучка такая-сякая, милая штучка. Однако для меня эти вещи куда более ценны, потому что в них — многие истории. Да, эти вещи штучные, в этом их прелесть.

—Есть ли какая-то особенная атмосфера у блошиных рынков заграницей?
—Да, причём в каждой стране или даже в её разных районах. Конечно, как бы я ни любила Удельную у нас, это всё равно такое грустное советское прошлое. Когда ты сравниваешь, то понимаешь, насколько история нашего XX века уничтожила всё и перелопатила. А в Европе во многих городах это прямо семейная традиция — формировать свой вещественный мир. Там ты понимаешь, что человек своим детям передаст это отношение к вещам, как к сокровищам. Волшебство, конечно, есть и на Удельной, просто оно там особенное, и его нужно постараться там найти.

—Моя подруга обожает ходить на Уделку, но говорит, что туда нужно идти в будний день и раньше полудня...
—Да, а в выходные все сразу ждут туристов, таких, как я, которые ходят по субботам. Надо ещё как-то особенно одеться туда: приезжать не в песцовой шляпе, а в шапке-петушке. Мол, ты просто бедный студент и любишь брошки. Не подходить с возгласами: "Какие классные восемь брошей, всё забираю!" Туда приезжают и настоящие коллекционеры, но до восьми утра, тогда там можно найти бронзу. Но я этим не занимаюсь, бронзовые кони и канделябры — это не моё. К полудню главные сделки уже свершились, остаются только те, кто хотят поживиться на девочках-модницах, которые ничего не понимают.

—Помогает ли вам ваше образование определять настоящую цену вещи и вообще её происхождение?
—Однозначно. Я уже отличаю винтажные украшения от современных, хотя это довольно просто. На блошином рынке продавцы очень любят начать чего-нибудь привирать, пытаются надурить, выдавая современное за вещи восьмидесятых. Бывает, спрашиваешь об украшении, чуть ли не пластиковом, а тебе указывают, что это Византия. Кажется, что человек просто над тобой смеётся. Я в таких случаях говорю, что я археолог и понимаю, что это точно не Византия. Продавец уступает и думает, что со следующей покупательницей точно прокатит, а я с гордостью ухожу. Иногда продавец говорит: "Это античное". Древний Рим или Древняя Греция? Или эпоха эллинизма? Конечно, можно спутать понятия антиквариата и античных предметов, слова похожи.

—Как вы находите своего клиента?
—Я плохо занимаюсь пиаром. Мне кажется, клиент сам меня находит. Я хожу на ярмарки, куда нужно притащить три чемодана вещей, антураж, скатерти, стол, где всё ломается, куда-то пропадает. Туда я езжу, чтобы знакомиться с людьми. Подходят, кстати, в последнее время мужчины и спрашивают, почему нет мужских украшений. Я сразу отмечаю себе: сделать коллекцию мужских вещей или галстуков. Меня вдохновляет, что ко мне могут подходить брутальные мужчины, говорить, что хотят какое-то супер-кольцо. Ради этого и хожу на ярмарки: новые вызовы, новые связи. В Интернете как-то не так они налаживаются.


— Опишите типичного покупателя!
— Они все дико особенные, меня это каждый раз удивляет. Это сейчас не лесть, что мои покупатели самые лучшие. Бывает, женщина одета в какой-то пуховик, самый обычный чёрный, может быть, ты на неё в метро и не посмотришь, а она расстёгивает куртку – у неё там какая-то брошечка приколота маленькая. Когда начинаешь с клиентами разговаривать, узнаешь, что кто-то связан с искусством, кто-то просто тонко чувствующий человек, который хочет красоты. Часто подходит такой типаж женщины, рядом с которой стоит муж, который говорит: "Может, пойдем уже отсюда". Ребёнок на ней виснет. Я вижу, что ей без разницы — сегодня это сделано или сто лет назад, но потом понимаю, что этому человеку тоже вдруг захотелось красоты. Люди правда разные.


— Приносит ли эта деятельность реальную прибыль?
— Мне кажется, что приносит, однако высчитать я её не пробовала. Разброс цен на мои украшения от 200 рублей за, например, значок до коллекционных предметов за 10-12 тысяч. Учитывая, что зарплата в музее не самая высокая, эти вещи дают мне возможность оставлять какие-то средства на карманные расходы, которые снова трачу на броши для себя и других. Такой вот круговорот брошей. Плюс я путешествую. Мне кажется, я смогла бы зарабатывать этим, отказавшись от своей основной работы, просто заниматься надо делом намного активнее. Сейчас это постольку-поскольку.

— Какие вещи пользуются самой большой популярностью?
— Есть вещи-иконы, я их постоянно везде ищу. Мне кажется, что они пользуются популярностью только потому, что я им придаю особое значение. Есть перламутровая голубка, которой я дико радуюсь, когда нахожу еще раз. Такие голубки серийно выпускались в Америке. Они маркированные, то есть их можно найти, но происходит это очень редко. И каждый раз пишу: "Я снова нашла вот эту голубку" - и люди радуются, что нашли какую-то голубку, которая им, может, и не нужна. Иногда приходишь на ярмарку, покупают только бусы или только броши или только клипсы. Это необъяснимо. Наверное, люди хотят покупать те вещи, про которые я как-то восторженно пишу или рассказываю.

— Была ли какая-то вещь, которая вам очень трудно досталась?
— Трудно доставались скорее вещи, на фоне которых можно фотографировать. Их тяжело найти. Был случай: у мужчины, коллекционера из Вильнюса, я чуть ли не силой забрала одну коробку (в ней во время Второй Мировой хранились какие-то патроны). Такая деревянная, зеленая, там лежали все его украшения, я попросила их вытряхнуть. Мы очень долго с ним договаривались, и в итоге я ушла с этой коробкой. Самые радостные эмоции у меня были именно с теми вещами, о которых продавцы говорили, что их не продают.

— С какими ещё вещами связаны уникальные истории?
— Однажды на той же Удельной встретила женщину, продававшую шёлковое платье своей мамы. Та его носила между Первой и Второй Мировой. Ни у кого из родственников не оказалось настолько тонкой талии, вот и решили продать за 80 рублей. Я дала за него 300, сжала в руке и убежала, только вот поносить мне это платье не удалось — оно потерялось при переезде. Была ещё совершенно чудесная история, как вещь нашла своего покупателя. На одной из ярмарок ко мне подошла женщина и, увидев беспарную фарфоровую серёжку, воскликнула, что когда-то потеряла точно такую же. Я отдала одиночку просто так, не сказав удивленной и радостной женщине, что пара у этой серёжки всё-таки была, только вот разбилась.

— Говорят, что нельзя покупать и носить чужие украшения — в них чужая энергетика. Что вы думаете по этому поводу?
— Я знаю и понимаю людей, которые так думают, в моем окружении их много. У меня это из детства, из этих походов на раскладушки. Мама мне всегда говорила, что ты покупаешь какую-то вещь, стираешь, душишься своими любимыми духами, проводишь приятный вечер в компании друзей, и эта вещь становится твоей. Если эта вещь может получить счастливую жизнь у тебя, то это намного лучше, чем если она будет грязная и пыльная где-то валяться.