Отголоски прошлого в настоящем.
Историческая память и её хранители
Историческая память и её хранители
Что нас связывает с прошлым?
Несколько лет назад мне повезло стать зрителем на генеральной репетиции одного из важнейших мероприятий в нашей стране – Парада Победы на Дворцовой площади. Помню торжественность, с которой я туда шел, помню марширующие полки, громкую музыку, выкрики командующих полками, но лучше всего я запомнил кое-что другое – скуку, с которой сидел спустя пятнадцать минут. Одиннадцатилетний я не понимал и не вдумывался в те мысли и ценности, которые должны были быть мне донесены через шествие войск по главному символу моего города.
Сейчас, в год 75-летия Великой Победы, корреспонденты «Союза Печатников» вновь обращаются к теме сохранения исторической памяти и отвечают на вопрос, волнующий меня все эти шесть лет – почему же именно Парад Победы так связывает нас с теми событиями?
«125 блокадных грамм...» – эту строку многие петербуржцы знают с раннего детства. Ежегодно, 27 января, в школах, в институтах, но, что самое главное, в домах Санкт-Петербурга вспоминают героический подвиг жителей блокадного Ленинграда, отраженный в поэзии Ольги Берггольц и многих других авторов. Лицом к лицу столкнуться с отголосками трагедии можно и на Невском проспекте, где сохранилась надпись «Граждане! При артобстреле эта сторона улицы наиболее опасна!», и на площади Победы, где находится Монумент героическим защитникам Ленинграда. Однако именно в Музее хлеба знакомые всем слова как будто оживают. Подробнее о нём – в материале Майи Локтионовой.
Музей хлеба
Музей хлеба
Что первое приходит на ум, когда вы слышите про сохранение памяти о войне? Наверняка, у многих это будет слово «музей». Кто-то даже «услышит» тихий гул экскурсионных залов или почувствует особый запах, витающий в том воздухе. Наверное, это связано с тем, что нас с самого раннего возраста именно в музеях знакомили с историей и культурой. Музей — особое место. Как надежный хранитель он объединяет и войну, и мирное время, и вообще все время.
Выставка "Хлеб блокадного города"
Одним из таких мест является петербургский Музей хлеба. Он объединяет большое количество разных экспозиций и выставок, связанных с хлебом. Например, «Путь хлеба в Петербург» познакомит с историей хлебной культуры в городе. «Петербургская кондитерская конца XIX-XX века» с прекрасно подобранным антуражем перенесет в атмосферу того времени. Особое место в музее отведено выставке «Хлеб блокадного города». Она занимает совсем немного места, но вызывает множество разных эмоций и откликов. Наверное, потому что ее создатели хорошо продумали то, какие вещи туда поместить: елочные игрушки, весы, чайник, кухонная утварь, детские рисунки сочетаются со строками дневников жителей блокадного города — А. К. Козловский, директор завода «Севкабель»; Е. П. Глинская, врач; А. И. Винокуров, учитель... Когда читаешь эти истории, в голове складывается картина того времени, и совсем иначе видится, насколько им было сложно. Ощущение реальности происходящего создается благодаря предметам. Они несут в себе большой эмоциональный подтекст, мы видим за ними людей. Яркий пример представления эпохи через предметы — капсула времени, в которую люди помещали и помещают самые значимые вещи, чтобы люди в будущем посмотрели и удивились прогрессу и, может быть, исчезновению некоторых предметов. Или, наоборот, тому, что все осталось как было. Так и на выставке. Ты понимаешь, что это не где-то там, за экранами или в книгах, это жизнь, это было взаправду, это наша история.
Кроме предметов и дневников людей, на выставке представлена лента времени — от начала войны и до ее завершения, фиксирующая количество выдаваемого хлеба представителям разных социальных категорий.
Так, 18 июля 1941 года норма составляла 800 граммов хлеба.
2 сентября 1941 года нормы были снижены: рабочим и инженерно-техническим работникам — по 600 граммов, служащим — по 400 граммов, детям и иждивенцам — по 300 граммов.
Самая минимальная норма действовала с 20 ноября по 25 декабря 1941 года. По ней полагалось к выдаче: рабочим — 250 граммов хлеба, всем остальным — 125 граммов.
И хорошо, если бы хлеб был такой же, как сейчас, но нет. В него добавляли лузгу (шелуха семян некоторых растений), муку из соснового луба, ржаную обойную муку, гидроцеллюлозу, мучную пыль и овсяную муку. Рецепт мог меняться в зависимости от того, что было в городе на тот момент. По вкусу этот хлеб не был похож на тот, что мы имеем сегодня, в зависимости от добавок он был разным на вкус — с привкусом клея, смолы или бумаги. Но никто не привередничал. За куском такого хлеба жители блокадного города стояли в огромных очередях. Существовала и система обмена на чёрном рынке. К примеру, дамские туфли (ношеные, но хорошие) можно было обменять на 200 граммов хлеба. И, конечно, люди шли на это, отдавая последнее ради жизненно необходимого.
Блокада Ленинграда, по разным оценкам, унесла от 600 тысяч до 1,5 млн жизней. От фашистских бомбежек погибли лишь 3% людей, остальные 97% — от голода: ежедневно от истощения умирали около 4 тысяч человек. Цифры просто невероятные, проблема голода касалась всех. Но блокадный город продолжал жить — люди работали, спасали и защищали друг друга, создавали и слушали музыку, поэзию, даже снимали кино. Их стойкость вызывает чувство гордости за свой народ и страну. Поэтому важно, чтобы из поколения в поколение передавалась эта история, а музей будет оставаться её надежным хранителем и проводником.
С каждым годом в нашей стране о Великой войне говорят всё больше: увеличивается количество городов, принимающих участие в «Бессмертном полку», «Т-34» становится третьим российским фильмом по сборам, даже президент России пишет статью, приуроченную к 75-летию Победы. О том, как сохранять память о войне, но не превращать ее в пропаганду или дезинформацию, читайте в интервью Регины Зыковой с кандидатом исторических наук Кириллом Александровым.
Пока жива память...
Пока жива память...
В основе любого учебника истории — судьбы людей, волей-неволей оказавшихся в эпицентре самых разных событий. Но за сухим изложением фактов мы не видим человека. Взять хотя бы самую страшную страницу современной истории России — Великую Отечественную войну. Что мы знаем о людях — погибших и выживших? И зачем нам о них нужно знать? Откуда мы можем черпать эти знания? Кандидат исторических наук, доцент НИУ Высшей школы экономики, журналист Кирилл Александров рассказал, как сохранить живую память о прошедшей войне.
Как сохранить память о Великой Отечественной войне?
Курс истории Второй мировой войны начинается для моих студентов с вопроса «Как в семьях сохраняют память о войне и сохраняется ли она вообще?» Это, в частности, касается таких реликвий как боевые награды, фотографии, исторические документы, заметки. После войны прошло 75 лет, то есть сменилось три, а то и четыре поколения, которые живут без «большой» войны. Я думаю, что если в семье сохраняются реликвии, которые являются частью семейной истории, то это и есть сохранение памяти. Не столько сохранение памяти о войне, сколько об участии семьи в этой войне. Мой опыт как историка практикующего показывает: если есть что-то, что можно потрогать и пощупать, с чем познакомится и что прочитать, это лучше всего действует на сохранение памяти для человека. Далеко не все имеют что-то подобное в семьях, поэтому если такая реликвия имеется, то её нужно беречь как особую память.
С какого возраста следует говорить о войне в семье?
Это зависит от семейной истории, традиции. Пока были живы участники войны, они сами были носителями. Но многие ничего не рассказывали — они закрывались, настолько это было страшно и ужасно. Когда они ушли, осталось воспоминание, что эти люди когда-то были, в качестве фотографий, реликвий, семейных ценностей. И теперь эта задача остается за нами: рассказать и показать всё о войне и дать возможность выбирать, как на это реагировать.
Как рассказывать о войне? Например, с каким посылом лучше всего говорить о противнике?
Этот вопрос, по-моему, самый сложный в отношении войны. Если рассказывать об этом событии в исключительно чёрно-белых тонах, то, с моей точки зрения, это будет искажение ситуации. Если мы посмотрим, как мир в целом относится ко Второй мировой войне, то увидим, что европейцы уже отошли от парадигмы «свои и чужие». Лозунг, который их объединяет сегодня — «Никогда больше». Война воспринимается как гуманитарная катастрофа. По примерным оценкам, в целом во Второй мировой войне погибло 70 млн человек. При этом письма противника, дневниковые записи, реликвии подтверждают то, что и противник был очень разный. «Божья матерь Сталинградская» — это произведение одного из немцев, который оказался в Сталинградском котле в составе войск шестой полевой армии Паулюса. Он сделал этот рисунок углём на одной из карт, которая теперь хранится как свидетельство человеческой рефлексии и переживаний. Поэтому очеловечивание противника становится со временем неизбежным. Мы понесли слишком большие потери: 26 млн 600 тысяч погибших граждан Советского Союза — это число кажется мне объективным, поскольку подтверждено демографами. Оно давит на восприятие. Но даже ветераны, с которыми я разговаривал (сержант Николай Никулин, полковник Донат Жеребов), относились к противнику без ненависти: для них война закончилась, что чувствовалось в их статьях и книгах. Такой подход — общечеловеческий, христианский. И он самый сложный.
Как вы относитесь к историческим реконструкциям?
30 лет тому назад я имел отношение к этому движению. Только, как говорят на сленге реконструкторов, мы «шились» не на Вторую мировую, а на Гражданскую войну. В самой реконструкции я ничего плохого не вижу, если это связано с живым интересом к подлинному мундиру, изучением истории воинской части, полка, боевому пути, командирам и служащим. Человек, занимающийся реконструкцией, может «заиграться»: начинает переносить игру в реальность, что может привести к политизации. Самое главное в этом деле — ничего из себя не изображать, потому что получается, как говорит сейчас молодёжь, фейк, абсолютная подделка.
Как нужно писать о войне, чтобы история перекликалась с реальностью, а не превращалась в обычные строки из книг?
Книги разные бывают. Мне кажется, нужно уходить от казённых фраз и текстов, понимать, что в центре любого исторического процесса и войны стоит человек. Был такой русский мыслитель Георгий Петрович Федотов. Он, как и многие гуманитарии, был выслан большевиками из России в начале 20-х годов. Размышляя об истории, Федотов написал: «История — это мистерия человеческих поступков». Человек создаёт историю, где важную роль играет его свобода, которую он проявляет и на войне, даже такой ужасной, о которой мы говорим. Если вы будете держать в сознании мысль, что главным участником колоссальной гуманитарной трагедии были не армии, фронты, страны, политические режимы, а человек, то вы избежите любой казёнщины, раскрывая человеческие страдания, обычную повседневную жизнь людей, которые оказались в таких сверхсложных обстоятельствах.
Где брать «живой» материал о войне?
«Живой» материал ушёл с живыми людьми. Нужно понимать, что война закончилась 75 лет назад и с каждым годом современников, участников, свидетелей остаётся всё меньше и меньше. Есть и другая категория «живого» материала — носители информации, дневники, письма, фотографии: либо частные семейные архивы, либо государственные. Журналист, который рассказывает о войне, сродни историку — он рассказывает историю, в центре которой будет человек, который даст «жизнь» материалу.
Какие фильмы о войне вы можете посоветовать?
Мне кажется, у нас уже снято всё лучшее о войне, но сейчас и за рубежом снимается достаточно много хороших фильмов. Например, «Дюнкерк» Кристофера Нолана, где показана, в первую очередь, реакция человека на обстоятельства, в которых он находится. Лозунг этого фильма «В какой бы беде ты ни оказался, родина всегда придёт за тобой». Также внекультурный шедевр мирового кино конца 50-х годов «Пепел и алмаз», где каждый персонаж — это человек в обстоятельствах, изуродованных войной.
Что вы думаете о патриотизме? Должен ли он воспитываться и нужен ли вообще в современном мире?
Я был во многих странах, и меня всегда интересовал вопрос «Как люди относятся к патриотизму и исторической памяти?» Американцы, например, колоссальные патриоты. В марте 95-го я месяц провел в США. В Вашингтоне меня повезли на кладбище к мемориалу погибшим во Вьетнаме (58 тыс. человек — демографические потери армии США). К вопросу о патриотизме: кладбище представляет собой небольшие могилы и памятник: мраморная стена, которая состоит из очень маленьких прямоугольников, в каждом из которых — воинское звание, фамилия и имя — все 58 тысяч. Мне кажется, что отношение государства к своим павшим, условиям и качеству жизни участников войны, это лучшее воспитание патриотизма. Тогда и пропаганды не нужно, чтобы побудить людей отдавать свою жизнь за государство! Герой Первой мировой войны Карл Густав Маннергейм сказал: «Прежде, чем тратить деньги на оборону, нужно создать людям тот уровень жизни, который они готовы защищать». Думаю, что воспитание патриотизма должно быть связано именно с культурным просвещением. А постоянное эмоциональное воздействие — я был октябрёнком и пионером в СССР — в какой-то момент перестаёт работать и приводит к равнодушию. Поэтому воспитывать патриотизм нужно через преображение места и качества жизни.
Есть мнение, что современное поколение нужно уберечь от неверной информации о Великой Отечественной войне...
Когда речь идёт о том, что кто-то должен кого-то от чего-то уберечь, то это звучит наивно: мы живём в век информации, от которой человека уберечь невозможно. Нужно учится отличать добросовестную от неверной, и при этом понимать, что всегда лучше четыре разных точки зрения на одну проблему, чем одна единственная. Поэтому важно познакомиться с различными сведениями, а после выбирать тот взгляд, который вам кажется наиболее убедительным. Нужно не уберегать молодёжь от недостоверной информации, а учить разбираться в ней.
«Историческая реконструкция – это очень весело и интересно, привлекает в первую очередь молодежь, которая хочет изучать что-то новое и испытывать острые ощущения, — считает Александр Пелевин, писатель и поэт, вовлеченный в реконструкторское сообщество. — Это живая история, интересное движение и новые знакомства».
Сохранение исторической памяти для многих молодых людей выходит за пределы ежегодных акций «Гвоздика памяти» в школах – возникают новые добровольческие организации по поиску и установлению имен погибших во время войны солдат, волонтеры помогают и ветеранам, как, например, на акции «Вам, родные!», так и в архивах. Для многих из них такая работа – дело личных принципов. О работе одного из таких центров – «Паруса истории», читайте в материале Елизаветы Нечаевой.
Наполняя «Паруса Истории»
Наполняя «Паруса Истории»
Петербургский проект «Паруса Истории» — единственный в России центр исторического добровольчества. Как написано на официальной страничке проекта во ВКонтакте, движение создано для популяризации истории России, предотвращения её фальсификации и развития гражданской активности современной молодежи.
Участники этого движения - школьники и студенты. Они знакомятся с историей с помощью подлинных источников и экспертных специалистов. Позже ребята создают свои экскурсии на конкретную тематику и ведут социальные сети: группу "Паруса Истории" во ВКонтакте с анонсами интересных лекций и их выжимками и Инстаграм аккаунт "Persona" с освещением исторических событий и личностей, преподавая историю для гостей проекта интересно, на языке молодежи.
Вступив в сентябре 2019 года в «Паруса Истории», я участвовала в проекте «Сквозь огонь и лёд». Он был посвящён полярным конвоям и помощи от США и Великобритании СССР во время Второй мировой войны. Следующий проект «Мальчики с бантиками» рассказывал о молодых ребятах, которые отправлялись на Соловецкие острова, чтобы учиться военно-морскому делу в период 1942-1945 годы. Задачей активистов было собрать материал, а позже рассказать о том, что узнали гостям наших экскурсий. Для этого устраивались встречи с ветеранами, походы в музеи, просмотр старинных архивов. Когда всю информацию скомпоновали и отредактировали, была создана экспозиция со стендами и подлинной формой военных.
С сентября 2020 года «Паруса Истории» запускают новый проект «Второй хлеб Блокады». Он будет посвящён культурной жизни Ленинграда во время войны. Мы уже побывали на нескольких лекциях в «Музее блокадной книги», где нам рассказали про библиотеки, которые работали в 1941-1944 годы. София Колосова, создавшая это место, поведала о тиражах, зачитала послания из книг, которые отправляли на фронт и дарили за отличную учёбу. Там мы смогли увидеть историю в потертых коричневых страницах.
Руководитель проекта «Паруса Истории» Анна Платонова поясняет, что движение работает с молодыми ребятами, поэтому главная задача – преподнести информацию о прошлом по-современному: «Поэтому мы активно развиваемся в социальных сетях. А когда устраиваем экскурсии, то по экспозиции вас будут водить школьники и студенты, так же вы точно увидите созданный нами по тематике фильм, а в конце пройдете онлайн-викторину».
Для меня это организация стала полезной, потому что она создала условия для полного погружения в историю, когда пропускаешь событие через себя: знакомишься с очевидцами того времени, трогаешь старинные вещи, смотришь отрывки кинохроники, которые показывают их обыденную жизнь. А потом, ощутив прошлое, передаешь то, что узнал другим. Помню одну из своих первых экскурсий, когда я рассказывала об отношениях США и Англии с Советским Союзом. Это происходило около стендов с плакатами, на которых эти страны ярко выделяли своих врагов и союзников. Я выступала перед сверстниками и казалось, что слушать меня никто не будет, но вышло по-другому. В глазах ребят было видно понимание и интерес. После первой группы я осмелела и дальше с удовольствием помогала другим почувствовать прошлое. Часто бывало так, что после очередной экскурсии ребята, которые приходили тоже вступали в ряды активистов «Парусов Истории».
Спустя шесть лет после той репетиции парада я смотрю по телевизору уже другой, юбилейный. Не знаю, какие чувства должно вызывать происходящее на экране. Антивоенные лозунги, танки на Красной площади, поздравительные речи в школах и в новостях – это для меня уже не так важно. В архиве моей семьи хранится дневник моей прабабушки. Читая в нем о блокаде, о трагедиях и человеческом горе, я понимаю, что память живет в каждом из нас, что помнить заставить нельзя, но забыть такое ... Наш проект закрывает личные истории Регины Зыковой и Александры Бэдэнау об их родных, прошедших Великую Отечественную войну.
Большая и малая история
Большая и малая история
История сплетается из жизней и судеб людей. В школах мы узнаем о правителях, знаменитых деятелях, героях. Но наши семьи тоже хранят память о своих предках, которые повлияли на мир, хоть иногда и менее значительно чем те, о ком мы можем прочитать в учебниках. Именно из таких личных историй, словно страничек книги, складывается наше представление о прошлом. Поэтому я хочу рассказать о моих дедушках и бабушке, которые внесли свой вклад в победу во время Великой Отечественной войны.
Мой прадедушка Василий ушёл добровольцем на фронт. Его планы разрушила война. Вместо медицинского университета он окончил Свердловское училище и стал командиром танка Т-34. В битве на Курской дуге танк попал в ров, башню оторвало. Так дедушка стал одним из тех, кто пережил концлагерь Маутхаузен в Австрии. Там творились настоящие зверства, люди переставали быть людьми. В послевоенное время вышла книга из серии «Подвиг», в которой описывалась жизнь в этом концлагере. Когда мой дедушка читал ее — плакал.
У Василия был брат Иван. Когда началась война, он стал радистом на катере, который переправлял раненых из Севастополя. В очередной раз попав под бомбардировку, экипажу не повезло и снаряд угодил прямо в судно. Но дедушке удалось выжить. Его выбросило взрывной волной и он смог ухватиться за доску от разрушенного катера. Обессиленного солдата выловили рыбаки. Но на этом его военный путь не закончился. После лечения моего дедушку перенаправили в Сталинград. В бою перебило провода связи и он отправился устранять поломку. На подходе его ранило, единственным выходом осталось соединить эти провода, сжав их зубами. Ему это удалось, наутро его так и нашли. К счастью, он выжил.
Их отца, Давида, в армию не призвали из-за возраста. Но это его не остановило и он ушел в партизаны. Сложилось так, что Давид попал в знаменитые Аджимушскайские каменоломни в Керчи. Там он был разведчиком. Год назад я побывала там и в очередной раз ужаснулась. В этих каменоломнях погибли тысячи людей, а мы даже не знаем их имена.
Последняя история, которую я хочу рассказать, — о моей прабабушке Александре. Меня назвали в её честь. Когда началась война, ей было 15. Она окончила курсы механизатора и стала работать в поле на тракторе. За день тяжелейшей работы ей давали пол литра молока. Но она не могла позволить себе выпить его, потому что ее сестра болела рахитом. И ежедневно пятнадцатилетняя девочка бежала ночью через поля под завывания шакалов, прижав к себе маленькую бутылочку молока. И она спасла сестру.
«Война не отняла у меня молодость, она подготовила к взрослой жизни!»
«Война не отняла у меня молодость, она подготовила к взрослой жизни!»
«Жизнь. Как же она коротка и скоротечна. Мы должны ценить каждый момент и тех, кто нас окружает. Почему люди тратят своё время на бессмысленные дела вместо того, чтобы сказать родным и близким заветное «люблю». Нужно действовать прямо сейчас!» Ровно два года назад такими словами начиналось моё первое журналистское интервью. Я зазубрила его так, что разбуди меня сегодня в два часа ночи — повторю без ошибок. Это была не просто проба пера — это было первое осознанное интервью с моей прабабушкой Тамарой Васильевной Зыковой, ветераном Великой Отечественной войны.
«Жизнь. Как же она коротка и скоротечна. Мы должны ценить каждый момент и тех, кто нас окружает. Почему люди тратят своё время на бессмысленные дела вместо того, чтобы сказать родным и близким заветное «люблю». Нужно действовать прямо сейчас!» Ровно два года назад такими словами начиналось моё первое журналистское интервью. Я зазубрила его так, что разбуди меня сегодня в два часа ночи — повторю без ошибок. Это была не просто проба пера — это было первое осознанное интервью с моей прабабушкой Тамарой Васильевной Зыковой, ветераном Великой Отечественной войны.
Она жила недалеко от Архангельска — в посёлке Исакогорка. Мы виделись не часто, два раза в год: 9 мая и 1 августа. В День Победы и в День ее рождения. Она редко выступала за праздничным столом, но за его пределами всегда погромче включала Парад победы и танцевала со мной вальс. На моей памяти, она не выпускала из рук старый фотоальбом с потёртыми страницами и красной ниткой-закладкой на развороте с единственными оставшимися фотокарточками мужа.
- Помню, я пришла к нему на железнодорожную станцию. Он работал там электриком. А я тогда ещё была беременна первым ребёнком и не могла и дня провести без Васи. Пришла, а он говорит: «Поехали в Москву!». И я поехала! В каком платье была, в том и поехала! Наше путешествие длилось всего день, но за это время мы успели и на Красную площадь сходить, и в Мавзолей, и в столовую. Это, пожалуй, было единственным и самым ярким моментом в моей жизни... — тихо закончила она и прижала к губам фотографию с мужем.
Из биографии
Бабушка Тамара родилась в Няндоме в 1923 году. В школу пошла поздно. Развлечений было немного: зимой на санках каталась, летом с ребятами в войну играли, пока детская забава не стала реальностью.
- Когда объявили о начале войны, мне было 16. В тот день мы собирались ехать к старшей сестре в Череповец. Пришли на станцию — народу полно! Причём не простых рабочих, а военных. Тогда и объявили о начале Великой Отечественной войны.
К тому времени прабабушка уже окончила школу и работала в парикмахерской — сначала учеником, потом мастером. В 41-ом их отправили в лес рубить деревья, загружать вагоны, по совместительству брить военных. К концу зимы они отправились домой, правда, в совсем нечеловеческих условиях - в телячьих вагонах.
Как только бабушке исполнилось 18, её отправили учиться на машиниста. Мужских рук не хватало и пришлось вставать на замену девушкам: браться за управление поездом, самостоятельно заправлять его углём и возить грузы. Из молодой хрупкой девушки за годы войны бабушка выросла в сильную, самостоятельную женщину: «Война не отняла у меня молодость, она подготовила к взрослой жизни!».
После войны, казалось, началась спокойная счастливая жизнь. В 47-м бабушка встретила своего будущего мужа, родила четверых детей и обрела любящую семью.
-
- Пока он был со мной, я светилась от счастья. МЫ светились от счастья. Он любил меня. А я его. Но в 60-м году он меня оставил... Умер. А я осталась одна с четырьмя детьми на руках. Сама печку топила, одежду перешивала из старой. Старалась дать им всё, на что была способна, справиться в одиночку. Наверное, если не школа жизни — Великая Отечественная война, я бы не выдержала... Она сделала меня сильной и твёрдой в своих действиях, неподвластной страданиям и грусти. Я жила ради них, своих четверых!
Она вырастила своих детей в любви, нежности и заботе, что смогла и я почувствовать от неё. Её последним советом были эти слова, которая останутся со мной на всю жизнь: «Надо любить своих детей и обучать их всему по-хорошему, тогда они смогут стать настоящими людьми и справятся с любой войной, встретившейся в их жизни!»
