КОРОЛЕВСТВО МАЛОВАТО
Путешественник, который первый в мире обошёл землю по контуру, рассказал о мире вне политики,
о правильной контурной карте и о том, как идёт время
Если ты решил, что для путешествия не нужно образование, то Владислав Кетов спешит убедить тебя в обратном: золотая карта – это не путешествие, а туризм матрасного типа. Для настоящего путешествия нужно, чтобы хотя бы одно дело было
в руках – необходима профессия. А как ты думал выживать?



Html code will be here

«Это невозможно, жизни не хватит»
Каким вы были в детстве?
— Упёртым, но трусоватым мальчиком, который рисует. Так сложилось, что в школу пошёл с шести лет и уже знал программу первых четырёх классов. Мне было скучно в начальной школе. Когда мы переехали на окраину Свердловска, попал в специфическую атмосферу. Я был там младше всех, а ребята сидели по несколько лет в одном классе. У них тройка лучшая оценка, а тут я пришёл, ничего не делаю, пятёрки получаю. Товарищи по классу решили объяснить мне, что я не прав. И каждый день объясняли. Но я не соглашался. Кончилось тем, что зимой меня так отучили, что я без сознания в снегу провалялся, попал в больницу. Меня освободили от физкультуры стало больше времени на рисование. Никогда не нравились пацанские затеи показать свою крутость. Я читал, рисовал, каждый год летом уезжал в деревню к бабушке, где пас коров, рыбачил и ходил в лес за ягодами и грибами.
– А в то время появлялись идеи о путешествии?
— Одна идея точно была, когда я начал изучать географию. Мне стало интересно: речка, на которой стоит бабушкин дом маленькая, она впадает в речку побольше, на которой стоит наше село. Если по речке плыть, то где можно оказаться? Узнал, что водным путём из самой сердцевины России Урала, можно выбраться в Атлантический океан. Это произвело на меня большое впечатление.
– С чего началось большое путешествие?
— Большое путешествие начинается как всегда с идеи. Я много встречал разных путешественников, все хотят придумать своё оригинальное путешествие, никто не хочет повторяться, но вариантов повтора сложно избежать. А у меня все было просто, в 1983 году я поступил в школу инструкторов велотуризма в Ленинграде. После её окончания решил поехать из Ленинграда в Свердловск на велосипеде. Примерно в середине пути уже появилось свободное от проблем время подумать.
Вспомнил нашего Глеба Травина, который в 1929-31 годах объехал на велосипеде вдоль границ Советского Союза, точнее: объехал и обошёл. По тем временам это было потрясающее путешествие. Но почему человек должен ходить вдоль забора? Тут возник детский вопрос: а что будет, если просто выйти на берег моря и пойти вдоль берега? Варианта в этом случае у вас всего два: направо или налево. И куда придёте? С географией у меня всегда было хорошо, поэтому я легко представил себе карту контур континентов. Только я пользуюсь той, где развёртка для многих непривычная. Хотя именно она, по-моему, правильная: Евразия с Африкой слева, Америка справа. Тогда видно континенты практически сходятся, где Берингов пролив. Я был потрясён: вся основная суша (кроме Австралии, Антарктиды и островов) охватывается единым непрерывным контуром! Не нужно пересекать никаких морей и океанов, достаточно пересечь два канала Суэцкий, Панамский и один пролив Берингов. Вот это можно называть реальным путешествием именно вокруг земли, а не вокруг света.
Когда люди смотрели на схему, говорили: «Да ну, это невозможно, жизни не хватит». Я спокойно открыл справочник, нашёл цифры протяжённости береговых линий континентов, сложил, получил конкретную цифру 220 тысяч километров. Это 5, 5 кругосветок, но зато жизни вполне хватает даже с велосипедной скоростью. Тут же километры на день разделил, получил около девяти лет. У меня ушло больше, потому что главная проблема бюрократия.
Как вы обошли все формальности с документами?
— Никак не обходил, я их продавливал. Это очень трудно, врагу не пожелаю с русским паспортом путешествовать. В те годы (тогда еще Шенгена не было), уже в Европе на это много времени убил. Пока в Польше с немцами 3,5 месяца бодался, пока в Париже с итальянцами разбирался скучно, тяжело и грустно. В мире это основная проблема неправильное политическое устройство человеческого общества. Когда мы будем говорить не о власти, а о самоуправлении, у нас начнет что-то получаться.
– Как близкие отреагировали на ваш отъезд?
— Восторга ни у кого не вызвало. С другой стороны, это 1991 год у нас тут такое творилось, что хуже все равно не было бы. У меня и вариантов не оставалось, мне уже было 42 года. Откладывать некуда, нужно было двигать. Тогда я чётко сказал, что первая задача заработать деньги, семье выслать. За те десять лет моя супруга ни дня не работала.
Велосипед вы подобрали какой-то особенный?
— Это был мой велосипед, я его сам собирал. Тогда ведь выбора почти не было. На нем я только до Парижа доехал, там появился другой. Удачно зашел сменить колесо в веломагазин, где работали американские ребята. Когда они поняли, какой проект я делаю, позвали прессу и своих родственников. Потом сказали, что колесо, конечно, менять надо, поэтому «мы предлагаем Вам сменить велосипед». Подарили тачку «Giant Expedition» качественную, 1000 долларов стоила. Но у них другие представления об экспедициях, поэтому мне вскоре пришлось его модернизировать: превратил в вариант «кентавр», заменил сзади колесо, доехал до Кейптауна (прошел по расстоянию кругосветку), а там наступил момент, когда проще поменять весь велосипед, чем по частям. На новом доехал до Владивостока. Потом, когда переправился в Америку, собирал очередной снова сам, потому что туда я прибыл налегке. В Ванкувере собрал четвёртый, он был самый лучший. Обе Америки на нём объехал (около 52 000 километров), вернулся домой и здесь его украли. А сейчас пятый, на котором я объехал Скандинавию, Аляску, замкнул контур по России и Северной Америке, а в 2012 «закрыл» пропущенную на старте Прибалтику. Этот по маршруту прошёл около 38 000 километров, значит, кругосветку ещё немного не проехал.
«Сейчас проект в велосипедном варианте закончен. Я бы и рад продолжить, но "королевство маловато". Больших по дистанции контуров на Земле нет»
«В Югославии один раз ночью надо мной стреляли»
В этом плане я немного фаталист – кому суждено быть, тот не утонет. Прошёл восемь зон боевых действий. Вот несколько правил:
1
Если вы попали в зону боевых действий, первая реальная опасность – это мины. С асфальта ни шагу! Асфальт минируется только под тяжелую технику. Велосипед и пешеход тяжёлой техникой не являются, поэтому вы в относительной безопасности, но зато как только вы сделали шаг на обочину – может быть всё, что угодно.
2
Никогда не ругаться с младшим составом (поручики). Вам как путешественнику абсолютно по барабану, какие над ними знамёна, какие они речи толкают. Не надо питать иллюзий, что если у них лозунги хорошие, то они сами белые и пушистые. Большинство случаев –гражданская война, а это значит, что воюющие люди там – это пьяная бандитствующая солдатня. Поэтому с младшим участвующим составом ругаться не надо – они могут подстрелить вас и забудут об этом тут же. Если они чего-то от вас хотят, то минимизируйте с ними контакт, добивайтесь разговора со старшим офицером. Начиная с майора, они уже что-то из себя представляют и перед остальными будут строить из себя большого начальника. В 90-е годы, начиная с Югославии, неважно, на какую войну ты попал, но от майора и выше все говорили на русском, потому что учились у нас. Как только они узнавали, что я из России, их начинало пробивать на ностальгию, вспоминали, кто Одессу, кто Петербург, кто Москву. Поэтому все вопросы решались по-русски.
Мир вокруг – это чудо.
Земля – это Эдем

– На велосипеде не везде удобно передвигаться. Как можно в пустыне ехать по песку?
По песку ехать просто невозможно. Песок это смерть велосипедиста. Просто у вас представление о пустыне телевизионное/киношное. Если взять площадь пустынь на Земле, то песчаная киношная пустыня от площади всех пустынь будет занимать процентов 25. Это красиво для картинки. Но, к счастью, проехав восемь пустынь, я могу сказать, что значительно чаще преобладает более плотный грунт, вроде мелкого гравия или песка крупной фракции. Причем он уплотняется под действием ветра и солнца, и по нему временами даже можно ехать, идти уж точно. Поэтому всё не так суицидально. Жизнь не так проста, как кажется, на самом деле она ещё проще.
– Был ли у вас какой-то минимальный запас продовольствия?
Естественно. Багаж колебался без велосипеда и меня от 30 до 50 килограммов, продукты из этого общего веса могли занимать 3-4 килограмма. В Израиле в пустыне я выкинул что мог, освободив место для воды. Мог залить 17 литров, чтобы несколько дней путешествовать автономно. А продуктов немного, ведь невозможно на год вперёд с собой взять. Вначале до Кейптауна основным продуктом питания была овсянка, чай, сахар и сухое молоко но это уже личный пунктик. Мне вечером надо обязательно молока, поэтому если не было свежего, разводил сухое. Позднее овсянку в качестве основы рациона сменила лапша быстрого приготовления.
«Где тут можно остановиться?»
Всегда удивляли вопросы в посольствах: «А где вы ночуете, если поблизости нет населённых пунктов?». Да я и радуюсь, что их нет! Стараюсь поглубже прятаться от людей, потому что надо быть невидимым, иначе это не ночлег получается, а разборки.

Первый ночлег был 30 августа в день большого старта (так называю, потому что само путешествие началось 14 мая, но 3,5 месяца из-за визы я просидел в Польше). Увидел кемпинг на берегу Балтийского моря, подъехал узнать, сколько стоит остановиться. И так удачно оказалась, что это чуть ли не единственное место, в котором велосипедистов пускали бесплатно.

В Южной Франции был ночлег в лесу, просто с дороги ушёл по снежной тропке. Всё вроде бы замечательно, а ночью буря постучалась. Когда обратно выходил из леса, надолго застрял, потому что одну здоровенную сосну завалило поперёк тропки.

Бывало, что ночевал в посольствах. В наших, если пускали (это была редкость), то обычно кто-нибудь из сотрудников на второй день осторожно подходил и тихонечко спрашивал: «А как вас принимали в других наших представительствах?». Они всё время волновались, правильно ли сделали, что меня пустили. Я не сразу нашёл, что им всем отвечать:
Несколько раз ночевал в пожарных частях, но это когда уже совсем ничего нет в населённом пункте. В таком случае сначала пробуешь прикинуться валенком, идёшь в полицию и говоришь: «Мужики, вы не подскажете, где тут можно остановиться?». Ты уже знаешь, что здесь точно негде остановиться, поэтому прикидываешься идиотом. Они тоже это знают, поэтому начинают думать, что с тобой делать. Иногда у себя оставляют или что-нибудь находят, иногда посылают. И вот когда уже совсем безвыходная ситуация идёшь в пожарную часть, сдаёшься им на милость.
– Как вы поддерживали связь с внешним миром во время путешествия?
— А зачем мне её поддерживать, я сам в этом мире погружён по самое некуда. Первый раз поехал с телефоном только в 2005 году вокруг Скандинавии. До того мне иногда давали связаться с семьёй моряки. А так слушал новости по радио. Приёмник купил ещё в Польше. Но должен признаться, что за все эти годы после новостей мне лучше не стало ни разу.
– Какая страна оказалась такой же близкой как Россия?
— По ходу движения понял, что не люблю деление мира по странам. Есть места, которые мне очень близки. И в первую очередь это Северо-Запад Северной Америки Аляска, Канада, Британская Колумбия. Природа там такая же, как у нас, но на порядок сохраннее. Национальный цветок штата Аляски иван-чай, а зверь медведь. У них столько там зверья, при том, что ежегодная массовая охота на оленей. Сам люблю пулевую стрельбу и охоту, но отношение к охоте сложное шансы слишком неравные.
– После долгого путешествия вы почувствовали, что потеряли что-то за это время?

Потерял человеческие связи, но можно просто переехать в другой город эффект будет тот же. Я довольно много приобрёл, кроме материальных вещей. По возвращении в Россию в первое время очень тяжело. Страшный напряг и агрессия ощущаются вокруг. Сейчас уже адаптировался, но меня это не слишком радует.
– В путешествии время идёт быстрее или медленнее, чем в обычной жизни?

Человеческая память так интересно устроена, что спустя время тот период, который тянулся, ничего у тебя не происходило он выпадает, его как не было. Это время сжимается до микроскопических величин. А то время, когда постоянно что-то происходило, оно вроде бы пролетало очень быстро, но зато в памяти сохранилось навсегда.
– А сейчас для вас как идёт время?


Проблемы со временем простые его остаётся мало. С написанием книги ничего не выходит, понимаю, что надо, но пишется плохо, медленно. Когда я ехал сюда, думал, что всё будет как у белых людей. Мы сядем с профессионалом, всё наговорю, он это литературно обработает, и книга быстро выйдет. Но не получилось.

Астрофизик самого верхнего уровня
Это была вторая такая остановка за всё путешествие, когда я не из-за виз останавливался, а только из-за денег – нужно было заработать хоть сколько-нибудь, чтобы дальше двигаться. Первый раз в Кейптауне, а второй – в Сан-Франциско. Я там практически всю зиму провёл 98-99 годов. В начале было несколько случайных мест, где останавливался. Но потом меня сотрудница местной русскоязычной газеты «Кстати» познакомила с Эрнестом Борисовичем Глинером, который ещё в 70-х был вынужден эмигрировать из СССР в силу наших специфических причин. Он любезно предложил остановится у них. И это было замечательное время. Он астрофизик самого верхнего уровня – в пятёрке ведущих астрофизиков мира. Сейчас ему за 90 лет. Он инвалид, нет одной руки. Я не силён в астрофизике, но знаю, что, например, есть теорема Эйнштейна-Глинера. Любит музыку, имеет большое собрание пластинок. Колонки у него в кабинете монументальные. Я хорошо всё это помню, потому что когда у них поселился, то постарался помочь ему. В кабинете Глинера был беспорядок, всё завалено книгами, негде шагу ступить. Предложил ему сделать перепланировку, поскольку раньше занимался дизайном интерьеров, руководил бригадой дизайнеров. Он согласился, и я сделал: все книги с пола ушли на полки, колонки поднял наверх, стал хороший кабинет. Так что уезжал я от них с чувством, что не просто так сидел на одном месте. К тому же, за это время кое-что заработал портретами. 9 февраля быстро уехал, потому что на следующий день мне исполнялось 50 лет, и я понимал, что Эрнест Борисович – это просто так не оставит и что-нибудь устроит. Так что юбилей я встретил на берегу океана – тоже душевно.
О письме Путину
«Если часть целого живёт по законам целого,
то с ней всё будет хорошо»
Если мы станем руководствоваться не конституциями и сочинёнными понятиями, а начнём открывать объективные законы мира и жить по ним, то проблем
не будет
На меня всегда большое впечатление производили те места, в которых чувствовалась первозданность этого мира, вот он такой был 300 тысяч лет назад, он такой и сейчас. Залезаешь наверх, а перед тобой открываются пустынные горы без примет цивилизации. Мир вокруг это чудо. Земля это Эдем, но человек на ней ведёт себя по-идиотски, поперёк законов этого мира, отсюда все наши проблемы. Если мы станем руководствоваться не конституциями и сочинёнными понятиями, а начнем открывать объективные законы мира и жить по ним, то проблем не будет. Они только в наших головах. Вы только поймите, что мы махонькие, а вся жизнь это тонкий слой вроде плесени на планете. Поэтому надо скромнее быть и стараться жить по законам этого прекрасного мира. Если часть целого живет по законам целого, то с ней все будет хорошо. А если начинает выламываться из них у неё неизбежно возникает чёртова туча проблем, и виновата в этом только она сама.
  • Дарья Корзюкова
    Текст, видео
  • Анастасия Коклянова
    Вёрстка