БОЛЬШЕ,
ЧЕМ «ГАМАРДЖОБА»
ЧЕМ «ГАМАРДЖОБА»
Аглая Горбенко
Actress
Рассказываю о том, как в экстренной ситуации подтянуть испанский, научиться ориентироваться на местности и выйти замуж за грузина.
Невозможно определить ваше местоположение
Грузия, утро. Мы только что взяли в аренду огромный внедорожник, мама ещё не научилась им управлять, особенно на старых узких улицах Тбилиси. Я, сонная и убитая, сижу сзади, не совсем понимая, что происходит. Ну, и ладно. Куда-нибудь мы всё равно приедем. Закрываю глаза…
Когда проснулась, состояние улучшилось… Почему-то едем по какой-то практически выжженной пустоши. После короткого диалога с мамой узнаю чудесную новость – мы заблудились! Сомнительная перспектива, особенно учитывая то, что находимся в непонятных степях, вокруг никого, а ищем монастырь VI века, высеченный в скале. Пожалуй, ещё посплю.
В этот день мы прошли и проехали через многое. Непонятная пограничная зона, где ходят военные с оружием, разговор с испанцами, которые тоже искали мифическое место силы, непонятные указатели, ведущие в никуда. Но, тем не менее, цель поставлена – цель достигнута. Монастырь найден.
Оказывается, его выдалбливали в скале около 40 лет. Внутри там нет особых изысков. Две тёмные комнатки. Через маленькие окошки, как будто стесняясь, проникает свет. Во времена советской власти все стены здесь исписали ёмкими высказываниями про светлое семейное будущее Васи и Ани. Когда прохожу мимо икон, чувствую на себе осуждающий взгляд святых. Стыдно, краснею, но ведь я-то ничего не сделала. Поговорили с
монахом (их там всего четверо, а вокруг ничего, связи тоже нет!). Захватывает, впечатлений хватит надолго и от дороги, и от места.
Невозможно определить ваше местоположение
Грузия, утро. Мы только что взяли в аренду огромный внедорожник, мама ещё не научилась им управлять, особенно на старых узких улицах Тбилиси. Я, сонная и убитая, сижу сзади, не совсем понимая, что происходит. Ну, и ладно. Куда-нибудь мы всё равно приедем. Закрываю глаза…
Когда проснулась, состояние улучшилось… Почему-то едем по какой-то практически выжженной пустоши. После короткого диалога с мамой узнаю чудесную новость – мы заблудились! Сомнительная перспектива, особенно учитывая то, что находимся в непонятных степях, вокруг никого, а ищем монастырь VI века, высеченный в скале. Пожалуй, ещё посплю.
В этот день мы прошли и проехали через многое. Непонятная пограничная зона, где ходят военные с оружием, разговор с испанцами, которые тоже искали мифическое место силы, непонятные указатели, ведущие в никуда. Но, тем не менее, цель поставлена – цель достигнута. Монастырь найден.
Оказывается, его выдалбливали в скале около 40 лет. Внутри там нет особых изысков. Две тёмные комнатки. Через маленькие окошки, как будто стесняясь, проникает свет. Во времена советской власти все стены здесь исписали ёмкими высказываниями про светлое семейное будущее Васи и Ани. Когда прохожу мимо икон, чувствую на себе осуждающий взгляд святых. Стыдно, краснею, но ведь я-то ничего не сделала. Поговорили с
монахом (их там всего четверо, а вокруг ничего, связи тоже нет!). Захватывает, впечатлений хватит надолго и от дороги, и от места.
Монастырь найден. Оказывается, его выдалбливали в скале около 40 лет. Внутри там нет особых изысков. Две тёмные комнатки. Через маленькие окошки, как будто стесняясь, проникает свет. Во времена советской власти все стены здесь исписали ёмкими высказываниями про светлое семейное будущее Васи и Ани.
Россия, вечер. Ради интереса решили загуглить фотографии того самого монастыря, который искали в один из первых дней. Мама уверенно вбивает в поисковую строку «Давид-Гареджа», открываем картинки… Давид-Гареджа – огромный монастырский комплекс, который тянется на 25 километров вдоль границы с Азербайджаном, включающий в себя около 20 построек…Сами того не зная, мы нашли одно из тех мест, о которых никогда не пишут в путеводителях, и соприкоснулись с настоящей Грузией, её культурой и живой историей. Вот только название того места, куда мы приехали, так и осталось для нас тайной.
Полцарства за аул
Вечер, темнеет, сгущаются тучи. Мы подъезжаем к Кахетии. Это самый плодородный регион Грузии, здесь производят известное на весь мир полусладкое вино Киндзмараули. Едем на дегустацию. Радуюсь, как ребёнок, потому что меня-то ждут лошади, тут слышу голос с переднего сидения: «Не обольщайся, посмотри на время (на часах где-то около 8 вечера) и на погоду заодно (моросит, дует ветер, вдалеке гремит). Надеюсь, ты понимаешь, что твое катание может отмениться?». Не отвечаю. Надеюсь на лучшее. Приехали. После долгих уговоров и моих почти что слез, администратор соглашается. Говорит, что сопровождающий будет через десять минут. Мама рада, ведь чем бы дитя не тешилось. Я тоже рада. В нетерпении.
Выхожу во двор, вот и моя лошадь, рядом с ней ещё одна. На ней сидит молодой человек лет 25. Настоящий джигит, прямо как я себе представляла. Чернюще-смоляная борода и гора мышц лишь усиливают мой трепет. Без проблем залезаю на лошадь.
Вечер, темнеет, сгущаются тучи. Мы подъезжаем к Кахетии. Это самый плодородный регион Грузии, здесь производят известное на весь мир полусладкое вино Киндзмараули. Едем на дегустацию. Радуюсь, как ребёнок, потому что меня-то ждут лошади, тут слышу голос с переднего сидения: «Не обольщайся, посмотри на время (на часах где-то около 8 вечера) и на погоду заодно (моросит, дует ветер, вдалеке гремит). Надеюсь, ты понимаешь, что твое катание может отмениться?». Не отвечаю. Надеюсь на лучшее. Приехали. После долгих уговоров и моих почти что слез, администратор соглашается. Говорит, что сопровождающий будет через десять минут. Мама рада, ведь чем бы дитя не тешилось. Я тоже рада. В нетерпении.
Выхожу во двор, вот и моя лошадь, рядом с ней ещё одна. На ней сидит молодой человек лет 25. Настоящий джигит, прямо как я себе представляла. Чернюще-смоляная борода и гора мышц лишь усиливают мой трепет. Без проблем залезаю на лошадь.
Грузин:
– Ты мне нравишься.
Я:
– Спасибо.
Грузин:
– Ты красивая.
Я:
– Спасибо.
Грузин:
– Я тебе нравлюсь?
Я:
– Не могу ответить на этот вопрос. Я тебя не знаю.
Через полчаса мы уже в каком-то лесу. Грузин плохо говорит по-русски, поэтому просит перейти на английский. Тем временем, начинается гроза, молнии. Моя лошадь не хочет идти дальше, горец берет её за повод и тащит вперёд за своей. Иногда ловлю на себе взгляды спутника. «Да ладно, здесь это норма, успокойся.» И тут завязывается странный диалог, начатый наездником:
– Ты мне нравишься.
– Спасибо.
– Ты красивая.
– Спасибо.
– Я тебе нравлюсь? – краснею, одежда вся мокрая от дождя, мне очень неловко, – Не могу ответить на этот вопрос. Я тебя не знаю.
– А ты мне нравишься.
Молчание. Точнее сказать, я многозначительно молчу, а мой собеседник этого как-то не улавливает. Въезжаем на поляну, джигит тормозит лошадей, смотрю на него. Секунда. Он рукой берёт меня за затылок и притягивает к себе с весьма очевидным намерением поцеловать. Отталкиваю. Вся прогулка дальше – это сплошной анекдот. Он уговаривает меня выйти за него замуж, мол, у меня свой аул будет, лошади, буду жить дорого-богато и ни в чём не нуждаться. Я, на своем отвратительном английском, убеждаю, что у меня в России ревнивый жених, который не оценит. Сопровождающий не понимает, что меня останавливает, явно расстроен.
Благо, назад вернулись без происшествий, он галантно поцеловал руку на прощание и скрылся в дожде. А меня… Меня ждали шуточные мамины укоры: «Надо было соглашаться! Я бы к тебе на годовщину свадьбы приезжала!». Молчу. Нет, к жизни в ауле пока не готова. Вернувшись в город, каждый день ловила себя на мысли, что хочу обратно. После Парижа таких чувств даже и близко не было. Грузия – это не Лувр и не Версаль, прогулявшись по которому, забудешь большую часть из того, что увидел. Это место, где ты буквально можешь потрогать, попробовать и пережить историю этой страны. И древнейшие храмы, и мужчины с горячим нравом, и грациозные лошади, и благословлённая чем-то или кем-то свыше природа (иначе эту красоту не объяснить).
– Ты мне нравишься.
– Спасибо.
– Ты красивая.
– Спасибо.
– Я тебе нравлюсь? – краснею, одежда вся мокрая от дождя, мне очень неловко, – Не могу ответить на этот вопрос. Я тебя не знаю.
– А ты мне нравишься.
Молчание. Точнее сказать, я многозначительно молчу, а мой собеседник этого как-то не улавливает. Въезжаем на поляну, джигит тормозит лошадей, смотрю на него. Секунда. Он рукой берёт меня за затылок и притягивает к себе с весьма очевидным намерением поцеловать. Отталкиваю. Вся прогулка дальше – это сплошной анекдот. Он уговаривает меня выйти за него замуж, мол, у меня свой аул будет, лошади, буду жить дорого-богато и ни в чём не нуждаться. Я, на своем отвратительном английском, убеждаю, что у меня в России ревнивый жених, который не оценит. Сопровождающий не понимает, что меня останавливает, явно расстроен.
Благо, назад вернулись без происшествий, он галантно поцеловал руку на прощание и скрылся в дожде. А меня… Меня ждали шуточные мамины укоры: «Надо было соглашаться! Я бы к тебе на годовщину свадьбы приезжала!». Молчу. Нет, к жизни в ауле пока не готова. Вернувшись в город, каждый день ловила себя на мысли, что хочу обратно. После Парижа таких чувств даже и близко не было. Грузия – это не Лувр и не Версаль, прогулявшись по которому, забудешь большую часть из того, что увидел. Это место, где ты буквально можешь потрогать, попробовать и пережить историю этой страны. И древнейшие храмы, и мужчины с горячим нравом, и грациозные лошади, и благословлённая чем-то или кем-то свыше природа (иначе эту красоту не объяснить).
Может, именно отсутствие большого потока туристов из Европы и позволяет сохранить этой стране свою индивидуальность, колорит, палитру ярких красок.
Искренне не могу понять, почему до поездки я не видела Грузию ни на одном форуме, ни в одном топовом паблике «Вконтакте». Хотя, может и к лучшему. Может, именно отсутствие большого потока туристов из Европы и позволяет сохранить этой стране свою индивидуальность, колорит, палитру ярких красок. И пусть я не приняла предложение перебраться жить в аул и выйти замуж за грузина, зато гордо смогу рассказывать внукам, что покорила сердце настоящего джигита и оседлала горного скакуна, сидя в кресле и наслаждаясь терпким полусладким вкусом того самого Киндзмараули.
Кавказская пленница?
За всю историю Грузии о ней сложилось много стереотипов. Один из самых распространённых – о традиции воровства невесты. Я прошла по улицам Тбилиси и узнала, что среди молодёжи не считает правильным красть девушку, будучи незнакомым с ней. Правда, иногда до сих пор встречаются случаи, когда молодой человек может украсть возлюбленную, но нынче это делается с обоюдного согласия молодожёнов.
Изольда Тодуа, 16 лет
Изольда Тодуа, 16 лет