— А что заставило Вас поменять своё мнение?
— Однажды я приехал на реконструкцию с друзьями. Всё увиденное очень впечатлило их. Я намекнул, что меня давно зовут вступить. Они изумились: "И ты ещё думаешь?!".

— Как юноша-студент смог найти деньги на реконструкцию, это же очень дорогое удовольствие?
— Когда приходит новый человек, он должен подать рапорт, и Полковое собрание решает, насколько он впишется в коллектив. При вступлении в клуб меня спросили, готов ли я отдать 2,5 тысячи долларов за экипировку. Этих денег у меня, естественно, не было. Но я сказал: «Да». Спустя три года, посчитав примерный объем расходов, я понял, что сильно погорячился, ведь уже вложил больше. В те времена значительную часть вещей мы делали сами : кто-то отливал пуговицы, кто-то делал эполеты. Многие вещи получались бесплатными.
На первые маневры мне дали с чужого плеча шинель, боннет и что-то по мелочи. Уже на следующую поездку я лишь частично занимал вещи. Многое тогда делалось в рассрочку, например, мундир я оплачивал больше полугода.

— Вы стараетесь перенести что-то из прошлых веков в свою повседневную жизнь или четко разграничиваете: «на реконструкции я один, дома я другой»?
— Не вижу смысла разграничивать. Например, с Марией Викторовной (невеста героя –прим.) мы общаемся вполне себе изящным образом, и на работе с некоторых пор все сотрудники у нас обращаются друг к другу по имени-отчеству и на «Вы» . Добавилось желание окружать себя приятными старинными вещами, в том числе и в интерьере.

— Как окружающие реагируют на необычную манеру разговаривать?
— На первоначальном этапе стараются сразу обращаться на «ты», перейти к некой фамильярности, присущей современному миру. Это не всегда приятно. Некоторые же заражаются примером. Приятнее же пожелать «достойнейшему джентльмену ... » чего-нибудь «прекрасного в час вечерний».

— Когда начинается подготовка к реконструкции?
— Она никогда не заканчивается. Сейчас разрабатывается сценарий к летним маневрам. К Бородино уже сейчас думаем о том, как обновить наш местами обветшалый имущественный фонд. Этим нужно заниматься сейчас, потому что за две недели до Бородинского сражения возможности уже не будет. Это хобби не на неделю-две. Жить от одного мероприятия к другому, тратя день на сборы, невозможно. Занятие военно-исторической реконструкцией связано с повышенной травмоопасностью, поэтому нужны постоянные тренировки по верховой езде и владению оружием. В«мирное» время проходят занятия по историческим танцам, этикету, другие фестивали и балы. Остаётся только выбирать, где участвовать.

— Почему люди уходят из полка?
— Иногда люди просто «перегорают», если реконструкция для человека - не самое важное увлечение в жизни. Иногда причиной являются личные обстоятельства. Допустим, решил обзавестись уютным семейным гнёздышком, а вторая половина, скажем так, не поняла. Кому-то из-за личных отношений, которые испортились, а кто-то по состоянию здоровья.

— Ради чего Вы участвуете в реконструкциях? Что для Вас самое главное?
— Представьте, вечер пятницы, идёшь по полностью историческому лагерю, по улицам, освещённым свечными фонарями, смотришь: вот, гвардейская конная артиллерия поросёночка жарит на вертеле, вот у гусар на гитаре играют, вот кавалергарды жжёнку варят или у новгородских кирасир идет подготовка к субботнему спектаклю. Проходишь рядом с французскими полками через плац-театр, полностью залитый туманом, и ничто современное уже не присутствует во взоре. Французские знамёна реют, орлы стоят златые, и гул, и грохот и песни без удержу… Это ж прелесть-то какая!

— Что Вы делали в первые годы службы?
— Надо было «построить» мундир: заказать пошив, найти материалы, научиться изготавливать мундирные вещи своими руками и так далее. Подготовиться к сдаче экзаменов, изучить историю полка, научиться ездить верхом, владеть оружием, изучить правила действия кавалерийского строя.